5
Из диктофонных записей Льва Глебовича:
(вдалеке)
Мама, а черепаха вернется?
Нет никакой черепахи, сколько раз тебе говорить! Ты ее выдумал! Опять у тебя развод от кружки на столе, немедленно вытри!
(близко, прокашлявшись)
Сомнения – это чистая математика. Если у человека есть желание и нет сомнений, он следует желанию и сужает дальнейшие варианты развития событий. Затем он снова осуществляет желание и его жизнь становится еще более прогнозируемой. Так постепенно он минимизирует варианты своих действий и становится предсказуемым. Для меня предсказуемость означает уязвимость, таким человеком очень легко управлять.
Сомнение дает возможность безгранично расширить варианты. Если ты сомневаешься и не воплощаешь желание, ты становишься непредсказуемым. Чем больше сомнений, тем больше непредсказуемости.
Например, ты решил, что будешь каждое утро в понедельник есть овсяную кашу. Готово, ты создал ячейку, в которую я могу забраться, поскольку точно знаю, что она будет находиться в конкретное время в конкретном месте. Если же ты не воплотил желание есть овсяную кашу каждый понедельник, а подверг ее сомнению и отклонил, можешь каждый понедельник с утра есть все, что угодно, а можешь вообще не есть. Ты можешь делать все, что хочешь, у тебя выбор из бесконечных вариантов.
Именно поэтому важно управлять сомнением. Человек без сомнения или с управляемым сомнением беззащитен, поскольку его желания разложены по ячейкам, в которые очень просто попасть и делать с ними все, что хочется.
Выдержки мыслей Омска Решетникова, вечер спустя сутки после отключения редактирования:
Почти весь день проспал, все равно приехал на «Горьковскую» слишком рано, пошел по направлению к Дворцовому мосту. Еще два часа до конца рабочего дня Наума. Дошел и взглянул на Башню Татлина. Под непрекращающимся моросящим дождем и в наступающей, пока еще серой темноте она выглядела мрачно и величественно.
Всегда втайне восхищался ей. Точнее, сначала втайне, когда город бунтовал против ее возведения. Через несколько лет ей восхищались все без исключения. И вот теперь я не отредактирован и все равно вижу, что она прекрасна. Не могу ничего с собой поделать. Да и нужно ли что-то делать? Что такого плохого в Башне Татлина? Много всего: важно не то, как она выглядит, а что символизирует.
Читал антиутопии и хорошо понимаю, что плохого в редактировании людей. Это даже звучит жутко, неужели никто не задумывается об этом? Конечно, нет, ведь я сам об этом не задумывался.
Помню, как все начиналось. Подписал контракт, пришел домой и не мог многое сказать. Не в том смысле, что хотел скрыть. Говорил, но осекался, будто заикаюсь, боюсь собственного голоса. Вместо того, что хотел сказать, говорил другое. Сначала это было невыносимо и жена спрашивала, что со мной такое, а я не мог объяснить. Прокручивал в голове фразу, а когда начинал говорить, ничего не получалось, произносилось другое. С этого, видимо, и начинается редактирование.
Когда жена перестала нормально говорить? Не помню. Видимо, к тому моменту я уже был полностью отредактирован, от слов к мыслям.
Башня Татлина. Примерно знаю, как она устроена, понимаю предназначение семиэтажных вращающихся зданий, этажей, за исключением последнего. Интересно, что там? Это загадка для всех, мы с женой часто обсуждали, что там может быть. Доступ есть только у Льва Глебовича. Наверное, он поднимается туда со своего предпоследнего этажа, где находится его кабинет. На предпоследнем уровне я был всего раз и навсегда запомнил это. Один из тех важных дней, которые мне не забыть, пусть я и был тогда отредактированным.
6
Из диктофонных записей Льва Глебовича:
Зачем я упорядочивал мир, если ты его покинула?
Выдержки мыслей Омска Решетникова, продолжение вечера спустя сутки после отключения редактирования:
Шел через Биржевой мост обратно к Башне Татлина и вспоминал тот день, когда оказался в кабинете Льва Глебовича.
Совершенно не понимал, зачем он вызвал меня. Пытался что-то предположить, но не получалось. Для меня любые его слова должны были стать сюрпризом. Не знаю, результат это редактирования или нет.
Не знал, как попасть на предпоследний этаж башни. Лифт туда не ходил, где находится лестница, тоже не знал. На своем столе в тот день обнаружил уведомление: в 17:00 меня ждет встреча с Львом Глебовичем. В 16:45 начал паниковать и скитаться по своему этажу, где помимо меня работали другие редакторы Выборгского района. Они тоже не знали, как попасть на предпоследний этаж. В отчаянии вернулся на свое рабочее место и обнаружил там Льва Глебовича, сидевшего на моем стуле.