— Уверен, что ехать надо? — спросил вдруг Дауд из соседней комнаты.
— Почему ты спрашиваешь?
— Там всякое может случиться, да… Что-то не так пойдет, точно стрельба начнется.
— Кому-то все равно ехать надо, — возразил Руслан, пытаясь нащупать на спине слайдер, чтобы расстегнуть молнию и выбраться из проклятого гидрокостюма.
— Пусть Октай едет, да.
— Почему он?
— Он говорить умеет. А если что-то не так пойдет… Пожил уже, да.
— Если что-то не так пойдет, то мне тоже хана. — Руслан никак не мог дотянуться до слайдера и злился все сильнее. — Да ебучий случай!
— Чего ругаешься? — напрягся Дауд. — Что еще случилось?
— Помоги гидрокостюм расстегнуть, а!
Дауд ничего не ответил. Руслан прислушался. Судя по звукам, он медленно вошел в ванную и остановился рядом с душевой.
— Повернись, — сказал Дауд.
Руслан встал к нему спиной, держась руками за очень кстати расположенный на стене поручень. Дауд вдруг охнул и зашипел.
— Кипяток, да!
Руслан не сразу понял, в чем дело. Сам он не ощущал жара, ему казалось, что вода чуть теплая. Но вряд ли Дауд обжегся бы при такой температуре. Руслан нащупал вентиль и выкрутил.
— Хамам, да… Всё в пару… — пробурчал Дауд, одной рукой взявшись за воротник гидрокостюма, другой за слайдер. — Оторвал ручку, да. Внизу когда были… На корабле.
Он потянул слайдер, Руслан услышал долгожданное «вж-ж-ж-жик» и почувствовал, как струи воды бьют по спине, а не по гидрокостюму.
В этот момент гулко ухнул звонок. От неожиданности оба вздрогнули. Дауд молча отправился открывать. Руслан же принялся выбираться из гидрокостюма. Проклятый неопрен никак не хотел отпускать его, почему-то прилипал к телу и отлеплялся с трудом. Руслану показалось, что он змея, которая пытается выбраться из старой кожи.
— Я сейчас вернусь, да, — крикнул от двери Дауд. — Не уходи никуда.
— Да куда я уйду?!
— Хорошо…
Руслан успел принять душ, найти-таки сумку, которую почему-то не смог найти Дауд, хотя всего-то и требовалось, что заглянуть в шкаф, и одеться. Щелкнула дверь, и Дауд с порога сообщил:
— Все готово, надо ехать, да.
— Я с тобой поеду.
— Нет, — Дауд цокнул языком. — Я с вами не еду.
— Это почему? — удивился Руслан.
— У меня другое дело.
— Ебать ты деловой!
— Я вас прикрывать буду. Мне пора, да… Хорошо все будет, Руслан, не бойся ничего.
— Да куда уж лучше!
— Я тебе на Нефтяных Камнях говорил, что все хорошо будет, а?
— Там ты был.
— Я рядом буду, да, не волнуйся. Все время смотреть на тебя буду! Глаз не спущу!
— Откуда?
— Там рядом, да… — уклонился от ответа Дауд.
Еще раз жутко ухнул звонок. Руслан выругался.
— Это за тобой, — пояснил Дауд. — Мне тоже пора, надо вперед вас ехать, да.
— Подожди, а…
— У Октая, — неверно предположив, что именно скажет Руслан, ответил Дауд. — Он твой план понял сразу, у него такой же был. Всё, пора, да.
Дауд почти бесшумно исчез. Руслан еще несколько секунд постоял, прислушиваясь, но уловил только нетерпеливое перетаптывание какого-то слуги, присланного за ним.
— Да пошли, че ты там сопишь как медведь! — зашипел он.
Слуга молча отвел его к машине Октая и хотел было помочь сесть, но Руслан разве что не укусил его. Сам открыл дверь, сам сел.
— Чего ты бесишься? — спросил Октай, вероятно наблюдавший все это из окна, и кинул кому-то реплику на азербайджанском.
— Не моя, вот и бешусь, — фыркнул Руслан.
— «Роллс-ройс»? — не понял Октай. — Да хочешь — забирай.
— Это мем! Просто глупая шутка!
Кортеж тронулся, как только Руслан закрыл дверь.
— Где бомба? — спросил он.
— У меня.
— Логично.
Хотя бы потому, что Октая не посмеют обыскивать. Почему-то Руслан знал это. Не предполагал, а знал. Как будто сам выстраивал репутацию человека, которого не только нельзя обыскивать, но и думать о таком грешно. Человека, который мало кому дает слово, но если уж дает, то никогда не нарушает.
— Ты все еще надеешься, что Амина будет наследницей? — поинтересовался Руслан.
— Все что могу — надеяться.
— Я никогда тебя не пойму.
— Руслан, тебе же не пятнадцать лет, — вздохнул Октай.
— Это ты к чему?
— Совсем не обязательно кого-то понимать, чтобы уважать его желания.
— Ничёси! Мож, и границы не нарушать тоже? А ты не коуч часом?
— Есть хоть что-то в этом мире, что ты не хочешь высмеять? — спокойно спросил Октай.
Но в голосе все-таки проскочили синие оттенки. Грустные и… сочувствующие?