— Нет, — уверенно сказал Руслан.
— И тебя не беспокоит, что ты кого-то обижаешь?
— Нет. Я хочу всех обидеть.
Октай сделал то, за что Руслан был ему очень благодарен. Не стал спрашивать, зачем или почему, просто иронично хмыкнул.
— Что там за Нардаран? Что за исламский заповедник?
— Ай, Алла́, — охнул Октай. — Ты только на встрече так себя не веди. Нардаран — это… поселок городского типа. Там живет примерно десять тысяч человек.
— А чего мне Дауд за ужасы про местное население рассказывал? Мол, радикальные мусульмане.
— Не радикальные, — возразил Октай, — но в большинстве своем очень религиозные. Живут сплоченно, но это результат десятилетий борьбы за свои идеалы, наверное. В Нардаране есть две важные для шиитов мечети. На мой взгляд, самая важная — это мечеть Рахимы Ханум. Она построена на месте захоронения дочери седьмого имама. И как-то так сложилось, что местные всегда были очень верующими. Даже в советское время. А уж после независимости Азербайджана тем более. Они не очень-то жалуют власть, готовы отстаивать свои требования на баррикадах, когда-то даже собственную партию создавали. В общем, это история бесконечной борьбы. Хотя после того, как в шестнадцатом году туда ввели войска, борьба поутихла.
— А Саид чего там делает?
— Живет. Проповедует. Распространяет иранское влияние. Чего ему еще делать.
— Реально в башне?
— Ну… Крепость стояла столько лет почти заброшенная. То ли никак не могли разобраться, на чьем балансе должна состоять, то ли всем просто плевать было. Никто не обиделся, когда он провел кампанию по сбору денег на реставрацию, а чуть позже устроил там себе штаб-квартиру.
— Аждаха с Даудом? — сменил тему Руслан.
— Нет, в доме. Его уже нельзя выпускать на улицу, люди думают, действительно тигр. Опасно.
— Слушай, вот только честно: ты понимаешь, что происходит на самом деле? Как ваша бизнес-возня превратилась в волшебный дурдом?
— То, что ты называешь волшебством, — только средство. А цель, полагаю, — победа в бизнес-возне. Но мы скоро спросим у Саида. Ты мне главное скажи: ты знаешь, что надо делать с огнем, который мы собираемся отнять?
— Нет, — признался Руслан. — Но мне все это уже поперек горла.
— Что именно?
— Вся эта история, все эти люди, замки, особняки, нефтяные платформы, храмы огня, Азербайджан этот ваш!
— Ты не видел Азербайджан.
— Да что ты?! Ну как-то и не посмотрю уже!
— Я не про это, — отмахнулся Октай. — Ты видел только дворцовые склоки, не имеющие отношения ни к культуре, ни к нормальным людям.
— Ну, что показали, то и видел, — буркнул Руслан, почему-то вспомнив стариков, приютивших его и Дауда после ночи в горах.
Дальше ехали молча. Дорога заняла не больше двадцати минут. В какой-то момент машина стала замедляться, под колесами зашуршал гравий вместо асфальта, послышались приглушенные напряженные голоса. Кортеж остановился. Кто-то открыл дверь перед Русланом.
— Помалкивай, пока не настанет время, — попросил Октай.
Они вышли из машины, Октай взял Руслана под локоть и повел куда-то по гравийной дорожке. Почему-то почти не пахло морем, но сильно пахло цветами. Где-то неподалеку журчал фонтан. Руслан чувствовал присутствие множества людей, но все они молчали.
— Октай-муэллим, Арслан Октаевич, — поприветствовал их чей-то голос. — Рад вас видеть.
И это был странный, ледяной, сине-белый звук. Что-то похожее на воду, текущую в солнечный день в горах, укрытых снегом.
— Руслан, — поправил он, по всей видимости, хозяина замка.
— Как вам будет угодно, — легко согласился Саид. — Будьте добры, разведите руки пошире, мой человек вас досмотрит.
— Реально боитесь слепого? — усмехнулся Руслан. — Чего я сделаю-то с оружием?
— Поранитесь, — предположил Саид.
Кто-то быстро и уверенно, очевидно не впервые проводя эту процедуру, ощупал Руслана. Скорее всего, тот самый татуированный черт.
— Проходите. — Ледяная вода в голосе Саида стала на пару градусов теплее.
Октая, кажется, действительно не стали досматривать. Вероятно, он не впервые приезжал сюда и хозяин не готов был нанести такое оскорбление гостю. Другое дело Руслан — черт знает, что этот варвар удумает…
Их усадили за стол, конечно же, с чаем и сладостями. А дальше начался сюр.
— Как ваши дела, Октай-муэллим? Как семья?
— Потихоньку, спасибо. Как ваша сестра? Как прошла операция?
— Не очень, — совершенно неискренне, судя по совсем не изменившемуся цвету голоса, пожаловался Саид. — Какие-то осложнения.