Он положил трубку и несколько раз сжал и разжал кулаки, не зная, чем занять руки.
— Сигарету дай, — попросил он Дауда.
— Вредно, да! Нельзя тебе!
Им пришлось пройти через лабиринт улочек старого города обратно к машине. Руслан очевидно не сориентировался бы тут сам. Гарантированно заплутал бы.
Дауд помог ему сесть в уже почти родной бронированный автомобиль, завел двигатель и закурил. Какое-то время они молча сидели в машине. Зазвонил телефон, и Руслан рефлекторно взял трубку.
— Алло?
— Рус! Ты нормальный вообще?! — взвился Кирилл. — Я тебе вчера весь день названивал! Ты понимаешь…
— Извини, сейчас очень неудобно говорить, я перезвоню.
Руслан положил трубку. Дауд хохотнул.
— Весь в отца, да! Октай-муэллим тоже по телефону разговаривать не…
Он прервался из-за звонка. Судя по всему, посмотрел на экран и взял трубку. Что-то коротко ответил по-азербайджански и обратился к Руслану:
— Тебя.
— Кто это?
— Октай-муэллим! Лично!
— Да неужели научился телефоном пользоваться?! — делано удивился Руслан и взял трубку. — Алло?
— Я надеюсь, больше ты не прибегнешь к шантажу. Потому что больше я не буду на него реагировать. Мы поняли друг друга? — спокойным сухим голосом спросил Октай.
— Я надеюсь, что ты переедешь в двадцать первый век и…
— Меня не интересуют твои надежды. Я не обсуждаю дела по телефону. Сейчас я сделал для тебя исключение и хочу, чтобы ты не тратил его на истерики.
Руслан приготовился выдать какую-нибудь ядовито-гневную тираду, но остановил себя. Вообще-то Октай прав. Дауд тихонько вышел из машины.
— Почему ты не сказал про джинна? — выпалил Руслан.
— Про что?! — Октай, кажется, искренне удивился.
В его голосе появились ярко-желтые оттенки, но не более того. Руслан замер с открытым ртом. Невозможно, просто не может быть, чтобы он не знал.
— Ты что-нибудь знаешь про кровь Аждахи?
— Что с тобой? — Голос стал встревоженным.
— Неважно. Что происходит?
— Трогательно. Отец и сын нашли общую тему для разговора. Оба хотят знать, что происходит.
— Подожди, подожди! — Руслан зачем-то замахал рукой, будто это помогает думать. — Давай попробуем с другой стороны подойти. Ты веришь во что-нибудь сверхъестественное?
— Руслан, я понимаю, что ты… актер, скажем так. Что жанр, в котором ты работаешь, требует некоторого погружения… особого образа мысли, например, но я не понимаю, чего ты хочешь. Переходи к делу, я занят, если ты не заметил…
— Просто ответь! — перебил Октая Руслан.
— Ну, во что-то, конечно, верю. Бывает что-то необъяснимое.
— Но сам никогда ничего такого не видел?
— Нет.
На том конце трубки щелкнула зажигалка. Руслан сбился с мысли. Он почему-то был уверен, что Октай не курит. Почему?
— Ладно, ясно. Тогда… Господи, да как бы это…
— Ты подумал о моем предложении? — на этот раз Октай перебил Руслана. — Мне нужен ответ.
— Ты не понимаешь, что происходит на самом деле. Не понимаешь.
— Тут ты совершенно прав. Ты употребляешь какие-то вещества? Каждая третья твоя реплика никак не связана с двумя предыдущими.
— Я даже не курю. И никогда в жизни не пробовал алкоголя. Меня выворачивает наизнанку от одного только запаха!
— За это, полагаю, можно сказать спасибо твоей матери.
— Не лезь туда, куда не звали, — предупредил Руслан. — Это не твое дело.
— Ты хотел созвониться, чтобы поистерить? — уточнил Октай. — У меня есть дела поважнее.
— Нет, я пытаюсь понять, что… Так, сколько тебе было лет, когда тебе сделали… операцию на глазах?
— На одном глазу, если быть точным, — поправил Руслана Октай. — Я не помню.
— В каком смысле?
— Мне было слишком мало лет, чтобы помнить. Мой отец был очень суеверным человеком. Он счел, что два зрачка — это какой-то очень плохой знак. Но почему ты вообще решил…
Руслан услышал треск стационарного телефона. Октай тут же попросил:
— Подожди, у меня важный звонок.
Октай, видимо, не зная, как заглушить микрофон, просто положил мобильный на стол и спокойным деловым тоном принялся что-то говорить на азербайджанском. И снова Руслан наблюдал, как меняется голос человека на другом языке. Как в сухой, серовато-пыльной основе возникают другие оттенки, похожие на капли воды, разбивающиеся о песок.
Пауза дала ему время подумать. Октай действительно мог ничего не знать ни о каком джинне. Если все, что Руслан видел сегодня, не результат помешательства, то ситуация складывается по-настоящему неприятная. Безумие было бы предпочтительнее.