— Держись, — еще раз посоветовал Дауд.
И Руслан опять не успел. Машина затормозила, его кинуло вперед, на спинки сидений. Но не успел он еще свалиться на пол, как его дернуло обратно. Преследователи врéзались в них. Заревел мотор, броневик стал быстро набирать скорость. Хлопков, хруста, грохота и жалобного воя металла больше не было. Руслан сел на сиденье и схватился двумя руками за шею, которую простреливала боль.
— М-м-м-м? — вопросительно простонал он.
— Злые какие, да! — вместо внятных объяснений сказал Дауд. — Стреляли даже.
— Кто это? — Шею заклинило в странном положении, и любая попытка ею двигать причиняла адскую боль.
— Не знаю. Наверное, люди Орхана.
— Зачем им нас убивать?
— Может, и незачем, — легко согласился Дауд. — Сначала остановить хотели. Догнали на двух машинах, зажать попытались. Когда я их расталкивать начал — обиделись, да!
— Тебе весело, что ли? — удивился Руслан.
— Смешные, да! На своих седанах с моей броней толкаются! Совсем дурные!
— А как они нас нашли?
— Машина, — Дауд цокнул языком. — Тут же спутниковая сигнализация. Можно отследить легко.
— Восхитительно. Великолепно, блять, — зашипел Руслан.
— Зачем ругаешься? Я же не думал, что так искать будут. Совсем уж… Бросим машину, не переживай.
— Да никто бы не подумал, на самом-то деле. Ладно, извини.
Скоро он почувствовал, как заложило уши. Очевидно, они поднимались в горы. Еще через какое-то время асфальтовая дорога сменилась на грунтовку. Но несмотря на это Дауд старался не сбрасывать скорость. Машина ревела двигателем, прыгала на кочках и подозрительно похрустывала чем-то. Только серпантины убедили водителя ехать осторожнее.
Руслана все равно укачало. Причем так сильно, что он потерял счет времени. Просто лежал и боролся с тошнотой. Почему-то пахло серой, и это только усугубляло ситуацию.
— Плохо? Совсем бледный, да! — Голос Дауда вернул его в реальность. — Даже через грязь видно!
— Очень, — признался Руслан. — Отвратительно.
— Подыши воздухом, полегчает.
Дауд помог ему выбраться из машины, и действительно стало лучше. Холодный воздух (наверное, они забрались довольно высоко) пах озоном. Пока он валялся в полубессознательном состоянии, снова шел дождь. Или какая-нибудь чертова буря.
— Мы приехали?
— Да, — подтвердил Дауд. — Огонь рядом совсем, надо ногами подняться. Но тут неудобно…
— Неси, — сдался Руслан.
Дауд легко подхватил его на руки и пошел, ритмично шурша гравием.
— Горы. Растет тут мало что. Так, трава зеленая, да. Но тут не очень высоко. А впереди заснеженные вершины видно. И воздух такой прозрачный. Горы рядом совсем. Кажется, будто руку протянешь и дотронешься. Там горнолыжные курорты построили зачем-то. Не знаю, кому это надо. Что за глупый вид спорта? И удовольствия никакого, и горы уродуют…
— Ты как бабка старая, не нуди.
Дауд ничего не сказал, молча пошел куда-то. Руслан открыл глаза, посмотрел в сторону движения и сразу же увидел огонь среди привычного мутного ничего. Но это был странный огонь. Почему-то в нем были только оттенки красного. Ни желтого, ни синего, что особенно логично в случае с горящим газом, он не увидел. Второе, что показалось Руслану странным, — огонь не реагировал на движения воздуха. Ветер должен был бы наклонять или, как минимум, колебать пламя, но этого не происходило.
— Пришли. Что дальше? — остановившись, спросил Дауд.
— Сначала на землю меня поставь, а там подумаем.
Дауд сделал как велено. Потом молча отошел на несколько шагов и закурил. Руслан осмотрелся, но кроме огня ничего не увидел. Он подошел ближе, но споткнулся и едва не упал. Ощупал препятствие. Влажные камни, из которых сложен постамент. Тот самый чахартак — четыре колонны и купол.
— Я не знаю, что делать, — признался он.
— Давай еще подумаем, — то ли подбодрил, то ли попросил Дауд. — Амина тут просто сидела.
— Ну, посидеть-то я могу. — Руслан так и сделал, присел на постамент. — Но что если я так и не пойму?
— Ну…
— Если мы не сможем в башню войти, что будешь делать?
Дауд не ответил, и Руслан почему-то не стал повторять вопрос. Скорее всего, на него нет никакого ответа.
— Снова ты, — он услышал смутно знакомый голос. — Пришел осквернить еще один храм?