— А я не просил втягивать меня в это говно! — взорвался Руслан. — Турки, джинны, сектанты какие-то иранские, мне это нахрена, а?! Разруливаю как могу!
— Надо делать не то, что ты можешь, а то, что надо! — Октай опять ткнул его пальцем в грудь. — Ты такой же, как твоя мать! Делаешь что хочешь и плевать на всех!
— Да? Интересно, почему я похож на мать?! Не потому ли, что ты меня бросил и, как ссыкло, побежал папкин приказ выполнять и жениться хер пойми на ком?! И че?! Как брак?! Зашибись? Твоя-то жена не такая, как мама, да? Не делает что хочет и плевать на последствия?! Не пыталась меня отравить, например!
Октай не ответил, в голове Руслана промелькнула мысль, что на этом надо бы остановиться, но он не хотел.
— Или, может, это тоже часть какой-нибудь твоей сраной интриги? Может, она по твоему приказу меня травила? Или вообще не она, а? Ты мне тут ноешь, как, мол все по пизде из-за меня пошло? А до меня все было великолепно, да? У тебя тут и до меня все на соплях держалось! Я виноват, что у тебя дочка сбежала? Я виноват, что кто-то джинна наслал? Ой, посмотрите, бизнес у него рушится. Насрать мне! Я думаю, как бы не сдохнуть. Причем из-за тебя! Ты меня в это втянул!
— Я не хотел тебя в это втягивать, — во вроде бы спокойном голосе Октая возник какой-то светло-синий оттенок. — С самого начала не хотел.
— С самого начала?! — делано удивился Руслан. — Прям вот с рождения, да? Так, может, надо было презервативами пользоваться?
— Ты понял, о чем я.
— Нет!
— Я знал, что ты не справишься, поэтому не взял тебя с собой.
— Ага, я ж дебил! Я б не справился с распиванием чая и жизнью в особняке! Другое дело ты. У тебя тут все четко! Это я знаю, как войти в башню, а не ты! Это я все разрулил, а не ты! Я вообще единственная твоя надежда, что мы не сдохнем! Но раз я не справлюсь, то всё!
— Это не твое, — вздохнул Октай. — Тебе все это не интересно и не нужно. Ты бы не справился не потому, что дурак, а потому, что слишком свободный. Ты бы не тянул это на себе всю жизнь.
— Бэ — благородство!
— Ты бы хотел жить, как Амина? — Октай спросил это странным, глухим, будто бы из-под воды, голосом.
Руслан вдруг растерял всю свою праведную ярость. Она будто бы потухла под напором воды. Он вспомнил рассказы Дауда об Амине, о ее учебе, работе, расписании.
— Нет, — нехотя признался он.
— И чего тогда ты от меня хочешь?
— Почему ты не приехал, когда мама пропала? — Руслан сам не понял, откуда взялся этот вопрос.
— Потому что ты был уже взрослый. Ты вполне мог справиться сам. Разве я ошибаюсь?
— Допустим, — хмыкнул Руслан. — Но ты не хотел найти ее? Помочь в поисках? С твоими-то ресурсами!
— Ты на самом деле хочешь сейчас говорить об этом?
— Иначе не говорил бы.
— Нет, не хотел, — коротко ответил Октай.
Руслан по цвету голоса понял, что это ложь. Он хотел, он искал. Но это ни к чему не привело. И Октаю почему-то стыдно. Руслан не решился полезть глубже в эту историю.
— Ну я, допустим, не хотел бы жить жизнью Амины, — резко сменил он тему. — А ее ты зачем заставляешь?
— Кто-то же должен. — Октай с готовностью подхватил разговор, будто секунду назад они не говорили совсем о другом. — Да и на самом-то деле Амине нравится.
— Всю жизнь пахать как проклятая?!
— Она любит власть. Возможно, даже слишком.
— Это я заметил… — вспомнив Дауда, протянул Руслан. — Ну, я сейчас тупой вопрос задам, но все-таки. Если всему уже конец, то зачем ты вообще ищешь Амину? Она явно не сможет ничего разрулить.
— А кому еще я могу все оставить? Нигяр? Тебе?
— Ладно, давай дальше… осматривать тут вот это вот все… — растерялся и затараторил Руслан.
— Надо уходить.
— Почему? — удивился Руслан.
— Докладывают, что джинн рядом.
— Откуда они знают?
— Дроны, — с откровенно насмешливой интонацией пояснил Октай. — Охрана знает свое дело.
— Но мы ведь не всё проверили!
— Если меня сожрет эта тварь, то я не смогу проверить остальное. Надо уходить. Потом вернемся.
— В каком смысле?
— Улетим на вертолете подальше, подождем, пока джинн придет к нам, и вернемся сюда. Выиграем несколько часов. — Октай стал говорить тоном учителя младших классов.
— А он что, пешком идет? Вот так, втупую?
— Охрана говорит, что да.