— Но многим нужны воспитатели.
— Но не здесь. — У молодого человека и выговор такой же. Начинает лениво, растягивая, а потом прикусывает хвосты. — Сюда должны приходить те, кто уже закончил с детским садом. Так что на вопрос, что выбирать — учебник Хендриксена или учебник Стефановского, отвечаю: Стефановского. Одну его часть. Под названием «библиография».
Это могло быть провокацией, хотя внутренние связи в группе казались сложившимися довольно давно. Старшекурсники, имеющие возможность покидать территорию. Явная оппозиция. Ну что ж, полковник Моран удивится, если она не сделает ни одного ответного хода. Не отреагировать на провокацию — пожалуй, хуже чем отреагировать «правильно».
Анаит задержалась с пирожным, потом долго мыла руки, пока наконец, не отследила выходящую парочку, уже без компании. Очко в пользу теории провокации.
Оба — под метр восемьдесят, темноволосые, с яркими оленьими глазами. Очень экзотичная пара, откуда они? Подойти, представиться. Позволить себя рассмотреть еще раз, внимательно и с легким вызовом. Где мы могли бы побеседовать? Во дворе? Потому что погода хорошая?
— Потому что третьи уши — лишние. — Девушка явно тяготела к афористичным высказываниям.
— Четвертые, вы хотели сказать?
— Третьи. Как третьи руки, — пояснила девица.
— Вам все равно что-нибудь о нас расскажут, — молодой человек.
Кажется, это был намек на многоуровневое доносительство… а может, не вполне хорошее владение идиоматикой.
Восточно-славянские языки в этом смысле — одно огромное многоуровневое минное поле.
— Я из Крыма, а вы откуда-то еще южнее, я полагаю.
— Александрия. Но поступали сюда.
— Нам говорили, что настоящая стартовая площадка — только в Новгороде.
— Даже правду сказали.
Дальше можно не спрашивать. Ясно, что недовольны, ясно, чем недовольны, ясно, насколько давно и безнадежно. Даже если все остальное приманка, это — правда.
— Я пока не знаю, о чем вас спрашивать.
Снять изображение и добыть ее данные, все, включая статус, они могли и за время перерыва. Если раньше не знали.
— А можно спрошу я? — молодой человек слегка наклоняет голову. — Вы же слушали наш разговор.
— Признаюсь, слушала.
— А какой бы учебник выбрали вы?
— По меньшей мере оба. Один, чтобы составить представление о прошлом службы безопасности. Второй… догадайтесь сами.
Парочка вполне невинно держится за руки. Если не обращать внимания на то, что пальцы слегка шевелятся, как бы случайно, если не видеть в этом постукивании осмысленные ритмы. Параллельный разговор. Персональный код. Неплохо. Вслух они реагируют, только обсудив что-то между собой.
«Узнать фамилии и подарить Джону. Хотя бы на практику. Прелестная пара».
Услышанное для них как минимум неожиданно, признак превосходства. И отчего-то вызывает доверие. Воздух ощутимо теплеет.
А там, где теплеет, там тает лед и начинается паводок. Здешний пошел вниз по руслу с целеустремленностью, обещающей интересные времена всем, кто живет рядом с устьем. Молодые люди провели в теплых каменных объятиях несколько лет. Они были справедливы, взвешенны, отдавали должное. Учебная программа хороша — но отравлена методами преподавания: формированием ценностей, как известно, должна заниматься младшая школа, а не университет. От подкожной муштры, как ни странно, свободен только «гражданский» факультет, управления — рай и оазис. У них все вовне, все ясно и проговорено. На всех прочих главное правило — волшебные слова «сами должны понимать».
Молодые люди были настроены очень решительно. Центробежные силы бурлили в них, сдерживаемые только карьерными соображениями, хотя пара намеков на то, что меньше дрессируешься — выше летишь, уже промелькнула. Еще в них с избытком хватало того холодного интеллектуального высокомерия, на грани снобизма, которое в любимом заместителе синьора Сфорца было сглажено возрастом и хорошим обществом, а в двадцатилетних александрийцах — судя по всему, более чем простого происхождения, кстати, опять же как и… — представлено в химически чистом виде. Даже той снисходительной терпимостью к менее развитым обитателям планеты, что свойственна интеллектуалам в энном поколении, молодые люди похвастаться не могли. Нетерпеливая нетерпимость, скоропалительная требовательность — в избытке. Еще не кимвал, но хорошая заготовка.