— Так-так-так, а ты оказывается не шваль. Но разве много чести победить самого слабого из нас? Будем считать, что ты заслужил остаться на ночлег у нас, в сарае. А вот твой товарищ даже этого права не заслужил — с угрозой говорит Злой. Как же он бесит. И они все. Ничего, меня на всех хватит, уроды.
— Кто будет следующий? Вы же видимо мазохисты, как иначе объяснить ваше желание быть избитыми. Только в этот раз, мы деремся за то, что и я, и мой друг будут ночевать в доме. А вы, щенки, которые что-то из себя представляют только в своре, будет ночевать в том самом сарае. — начинал я говорить вполне адекватно, но уже к середине, я просто рычал эти слова.
— Ты кого щенками назвал?! — закричал Злой.
— Я выйду против тебя. И я же, как старший брат, буду гарантом того, что наша договоренность будет выполнена. Только что нам будет, с твоего проигрыша? — спокойно проговорил Первый.
— Давайте просто убьем их, прямо тут! Ты слышал, как он нас назвал?! Да мы убивали и за меньшее! — Начал кричать Злой.
— Тихо! — в этот раз от спокойствия Первого ничего не осталось. — Ты забыл кто тут главный?! Ты будешь мне перечить?!
— Мне кажется это ты забылся, брат. Ты ставишь этих людей выше нас, своих братьев, нашей гордости. — довольно громко произнес Злой.
— Твоей гордости, ты хотел сказать? А не ты ли, только что, пошел против своих же слов? Перед их битвой, не ты ли говорил, что если он победит, то проявишь уважение к ним? Так откуда тебе знать, что такое гордость, братец? — сквозь зубы проговорил Первый. — И только из-за твоих слов, наш гость оскорбил нас только потому, что в стаде попалась паршивая овца, которая возомнила себя самой главной! И теперь, мне, придется разбираться с человеком, который достойно показал себя в битве, и теперь я его уважаю, в отличие от тебя! — каждое слово Первого, будто тяжелый груз ложилось на плечи Злого, и к концу, он уже стоял, опустив голову и плечи, словно провинившийся ребенок.
— Я понял, брат… — прошептал Злой.
Пока эти двое выясняли свои отношения, парочка других братьев уже подняла своего неудавшегося бойца и понесла в сторону дома.
Вновь повернувшись ко мне, Первый произнес:
— Если ты проиграешь, то будешь должен мне услугу. И не важно сколько пройдет времени, но когда я приду стребовать её с тебя, то ты её выполнишь. — Да, умеет Первый словами давить. Такое ощущение, что каждое его слово, это гвозди в мой гроб.
— Согласен. Но и ты тогда, обещай мне услугу, а то не равноценно получается, дать кров усталым путникам или услуга, которую я буду обязан выполнить не смотри ни на что.
— Договорились — произнес Первый и неожиданно, широко улыбнувшись, произнес- Давно я не чувствовал куража от предстоящего боя. Не разочаруй меня! — И на этой фразе, он зашел в круг.
Он был быстрее моего предыдущего противника. Значительно, пока-что, его первые, пристрелочные удары я успевал либо принять на блок, либо уклониться, но если так и продолжится, то я скоро начну ошибаться и пропущу удар.
А то состояние с замедлением, как назло, не хотело появляться. Бесит, что я надеюсь на что-то эфемерное, что возможно мне вообще привиделось. Бесит что я настолько слаб, что сейчас даже подумать об атаке не могу, бесит.
С каждой моей мыслью кулаки все ярче и ярче горят, мне кажется они уже даже жгут, я как будто опустил руки в горячую воду, терпимо, но неприятно. Даже это бесит!
И вот, на одном из его ударов, время снова замедлилось. Но только одна слабая точка подсвечена, почему так? Ладно, не отвлекаемся, она еле светит, но это хоть что-то, попробуем.
И вновь, как только я начал смещаться вбок, время вернулось в прежнее русло.
Сместился вбок, подсел, и пробиваю по печени. К моменту, когда я пробил, его рука уже почти вернулась в исходное положение, так что еще бы мгновение и я бы попал блок.
Сразу после удара, он разрывает дистанцию, и чуть сгорбившись начинает медленно ко мне подходить. А мои кулаки уже просто горят, еще чуть-чуть и будет ощущение, что они в кипятке. Надо быстрее заканчивать бой.
Я выкидываю левую руку ему в челюсть, особо не надеясь на успех, и сразу пытаюсь пробить правой по ребрам. И вижу, как мне в голову летит его кулак, а я не успеваю даже левую руку вернуть на исходную, чтоб прикрыть подбородок. Это конец…
Глава 14
Да, вы, девушки, очень странные. Сначала вы готовы вцепиться друг другу в глотку, а потом мило улыбаетесь.
Я бы хотел сказать, что мое пробуждение было приятным, но когда вас только что отрубили ударом в голову, а после этого начали еще и по лицу ладонью бить, чтобы вы очнулись… Тут мало кто скажет что это приятно, за исключением некоторых индивидов, но я тут не для того, чтобы их осуждать.