Он сел и окликнул ее. Никакого ответа.
Феллон спустил ноги на пол и несколько секунд протирал глаза и поворачивал шею, чтобы проверить, не повреждена ли она. Он встал и обыскал дом. Гази не было. И она не просто ушла, она взяла с собой свою одежду и другие личные вещи.
Пока он трясущимися руками готовил себе завтрак, мозг его усиленно отыскивал имеющиеся возможности. Феллон знал, что в Балхибе женщины могут свободно менять своих джагайнов, когда пожелают. Но теперь мысль о том, что Гази могла оставить его ради Кордака, вызывала в нем такой гнев, что все остальные соображения забылись.
Он проглотил холодный завтрак, надел башмаки, прицепил рапиру, не заботясь о ножнах, и отправился к казармам в восточной части города. Солнце уже с час как встало, и ветерок начал свой танец с пыльными маленькими смерчами.
Получасовая поездка на запряженном эйасами омнибусе привела его к казармам, где хмурый солдат из военной канцелярии сообщил ему адрес частной квартиры Кордака. Еще полчаса, и он был у указанного дома.
Дом, в котором снимал квартиру Кордак, находился в северном конце Кхарджу, где магазины и банки уступали место кварталам горожан среднего класса. Феллон прочел имена квартиросъемщиков на табличке, прибитой к стене рядом с дверью, и направился по лестнице на третий этаж. У двери направо он ударил в небольшой гонг.
Не получив ответа, он ударил еще раз, сильнее, и наконец застучал в дверь, что балхибцы делают очень редко. Но вот он услышал звуки движения, дверь открылась, и показался заспанный Кордак. Его зеленые волосы были всклокочены, одеяло свисало с плеч, защищая тело от утренней прохлады, а в руке он держал обнаженную шпагу. Для кришнанцев было обычаем так отвечать на стук в дверь в такой неблагоприятный для визитов час, так как посетитель мог оказаться грабителем.
Кордак спросил:
— Во имя зеленых глаз Хои... а, это вы, мастер Энтон! Что заставило вас нарушить мой сон, сэр? Я думаю, что что-то необычное?
— Где Гази? — спросил Феллон, хватаясь за рукоять своей рапиры.
Кордак поморгал, прогоняя остатки сна.
— Поскольку она оказала мне честь, избрав меня своим новым джагайном, она со мной. Я... Что еще? — нетерпеливо спросил он.
— Вы... вы хотите сказать, что позволили себе...
— Что позволил? Я ответил вам прямо. А теперь, мой добрый сэр, уходите и позвольте мне продолжить мой прерванный сон. В следующий раз, идя к человеку, работающему по ночам, выбирайте более подходящее время.
Феллон вспыхнул от гнева.
— Вы забрали мою жену, а теперь говорите, чтобы я уходил и не мешал вам спать?
— Что вас смущает, землянин? Здесь не варварский Кваас, где женщины являются собственностью. Теперь идите, или же я научу вас приличным манерам.
— Что? — выкрикнул Феллон. — Это я научу вас манерам!
Он сделал шаг назад, выхватил рапиру и взмахнул ею.
Все еще не вполне проснувшийся Кордак колебался, ответить ли на атаку Феллона или захлопнуть дверь; пока он думал, лезвие рапиры приблизилось к его груди. Парировав удар и сделав шаг назад, Кордак едва избежал укола в грудь.
Но, отступив, он утратил контроль над дверью; Феллон вошел в квартиру и захлопнул дверь за собой.
— Сумасшедший! — сказал Кордак, обматывая одеяло вокруг правой руки. — Злой рок уже навис над тобой, — и он в свою очередь сделал выпад.
Дзинь-дзинь! — звенели тяжелые лезвия. Феллон отбил атаку, но все его приемы и выпады легко отбивались шпагой или рукой, обернутой в одеяло.
— Энтон! — раздался голос Гази.
Феллон и Кордак одновременно посмотрели в глубину квартиры на дверь, в которой стояла Гази, прижав руки к щекам. И они немедленно же обратили все свое внимание друг на друга, чтобы никто не воспользовался этим отвлечением внимания.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Дуэлянты кружили по комнате. Феллон по первым же секундам боя понял, что силы их примерно равны. Хотя он был тяжелее, а как землянин сильнее физически, зато Кордак был моложе и имел большую практику в фехтовании.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Феллон наткнулся на небольшой столик и отбросил его в сторону.
Дзинь-дзинь!
Кордак сделал ложный выпад и попытался ударить Феллона в голову. Феллон увернулся: лезвие Кордака отрубило верхушку бронзовой напольной лампы, которая со звоном покатилась по полу.
Дзинь-дзинь!
Они продолжали кружить. Оказавшись лицом к Гази, все еще стоявшей в дверях, Феллон крикнул:
— Гази, уходи! Ты нас отвлекаешь!
Она не обратила на это внимание, и дуэль продолжалась. Внезапным вихрем приемов и выпадов Кордак прижал Феллона к стене. Последний его удар должен был пригвоздить Феллона к стене, но тот отпрыгнул, и лезвие капитана врезалось в дешевую копию известной картины Машира «Рассвет над Маджбуром». Пока лезвие торчало в стене, Феллон нанес удар, Кордак отразил его одеялом, вытащил шпагу и вновь стоял лицом к лицу со своим противником.
Дзинь-дзинь!
Феллон нанес еще один удар, но Кордак вновь парировал его, и удар пришелся по опрокинутому столику.
Феллон чувствовал, как у него колотится сердце. Он двигался медленно, как будто пробирался сквозь вязкий густой туман. Но и Кордак, как он мог видеть, выглядел таким же усталым.
Дзинь-дзинь!
Схватка продолжалась, пока оба бойца не были истощены настолько, что могли лишь стоять, не двигаясь, и следить друг за другом. Через каждые полминуты один из них набирался сил, делал выпад, второй отражал его, и они вновь стояли, глядя друг на друга.
Феллон прохрипел:
— Мы слишком... слишком выдохлись.
Послышался голос Гази:
— Вы оба трусы и хвастуны, боитесь приблизиться друг к другу.
Кордак задыхающимся голосом прокричал:
— Мадам, займите мое место и посмотрите, как это легко.
— Вы оба отвратительны, — сказала Гази. — Я думала, что кто-нибудь из вас будет убит, и тем самым решится вопрос: я останусь у победителя. Но если вы будете дурачиться и гримасничать целый день...
Феллон, задыхаясь, проговорил:
— Кордак, я думаю, она нас подстрекает, она хочет видеть кровь... но за наш счет.
— Я согласен... вы правы, мастер Энтон.
Они отдувались, как два паровоза. Потом Феллон сказал:
— Как насчет того, чтобы кончить это? Кажется, мы равны по силе.
— Дуэль начали вы, сэр, но если вы хотите прекратить ее, я, как благоразумный человек, с удовольствием принимаю ваше предложение.
— Тогда кончим.
Феллон отступил и наполовину вложил рапиру в петлю на поясе, все же опасаясь предательской атаки Кордака. Тот отошел к стене и сунул шпагу в пустые ножны, висевшие на вешалке. Он посмотрел на Феллона, чтобы убедиться, что он спрятал свое оружие, и продолжал пока рукой снимать рукоять шпаги. Потом он унес ножны со шпагой в спальню.
Гази повернулась и вошла в спальню перед ним. Феллон упал в кресло. Из спальни доносились взаимные обвинения. Потом снова показалась Гази в юбке, платье и сандалиях, неся сумку со своими вещами. Затем вышел и Кордак, тоже одетый и с пристегнутой шпагой.
— Мужчины, — сказала Гази, — и кришнанцы, и земляне — самые жалкие, ненавистные и презренные животные. Не ищите меня, я рву с вами обоими. Прощайте, я не желаю вас видеть!
Она хлопнула дверью. Кордак засмеялся и утомленно растянулся в другом кресле.
— Это мой самый серьезный бой после схватки в джунгами при Таджроше, — сказал он. — Удивляюсь, как может женщина приходить в такую ярость. Она кипела, как прибой у утесов Квеба.
Феллон пожал плечами:
— Иногда мне кажется, что я вообще не понимаю женщин.
— Вы завтракали?
— Да.
— Тогда понятно. Если бы у меня был набитый живот, все было бы по-другому. Пошли на кухню, я приготовлю себе яичницу.
Феллон встал. Кордак снял с кухонных полок припасы и бутылку.
— Не очень-то похвально начинать день с квада, — сказал капитан, — но битва вызывает жажду, и глоток, которым мы компенсируем то, что потеряли во время дуэли, не причинит нам вреда.
Осушив несколько рюмок, Феллон почувствовал, что пьянеет, и сказал:
— Кордак, старина, как я рад, что не ранил вас. Вы для меня идеал мужчины.