ДВЕ ПОДРУГИ
«Красиво ты живешь,
Любезная сестрица!—
Сказала с завистью в гостях у Крысы Мышь.—
На чем ты ешь и пьешь,
На чем сидишь.
Куда ни глянешь — все из-за границы!»
«Ах, если б, душенька, ты знала,—
Со вздохом Крыса отвечала,—
Я вечно что-нибудь ищу!
Я день-деньской в бегах за заграничным —
Все наше кажется мне серым и обычным,
Я лишь заморское к себе в нору тащу:
Вот волос от турецкого дивана!
Вот лоскуток персидского ковра!
А этот нежный пух достали мне вчера,—
Он африканский. Он от Пеликана!»
«А что ты ешь? — спросила Крысу Мышь.—
Есть то, что мы едим, тебе ведь не пристало!»
«Ах, душенька! — ей Крыса отвечала.—
Тут на меня ничем не угодишь!
Вот разве только хлеб я ем и сало!..»
* * *
Мы знаем, есть еще семейки,
Где наше хаят и бранят.
Где с умилением глядят
На заграничные наклейки…
А сало… русское едят!
СЛОН-ЖИВОПИСЕЦ
Слон-живописец написал пейзаж,
Но раньше, чем послать его на вернисаж,
Он пригласил друзей взглянуть на полотно:
Что, если вдруг не удалось оно?
Вниманием гостей художник наш польщен!
Какую критику сейчас услышит он?
Не будет ли жесток звериный суд?
Низвергнут? Или вознесут?
Ценители пришли. Картину Слон открыл.
Кто дальше встал, кто подошел поближе.
«Ну, что же, — начал Крокодил,—
Пейзаж хорош! Но Нила я не вижу!..»
«Что Нила нет, в том нет большой беды!—
Сказал Тюлень. — Но где снега? Где льды?»
«Позвольте! — удивился Крот.—
Есть кое-что важней, чем лед!
Забыл художник огород».
«Хрю-хрю, — заметила Свинья,—
Картина удалась, друзья!
Но с точки зренья нас, Свиней,
Должны быть желуди на ней».
Все пожеланья принял Слон.
Опять за краски взялся он.
И всем друзьям по мере сил
Слоновьей кистью угодил,
Изобразив снега, и лед,
И Нил, и дуб, и огород,
И даже — мед!
(На случай, если вдруг Медведь
Придет картину посмотреть…)
Картина у Слона готова.
Друзей созвал художник снова.
Взглянули гости на пейзаж
И прошептали: «Ералаш!»
* * *
Мой друг! Не будь таким слоном:
Советам следуй, но с умом!
На всех друзей не угодишь,
Себе же только навредишь.
ЗАЯЦ ВО ХМЕЛЮ
В день именин, а может быть, рожденья,
Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье.
В кругу друзей, за шумною беседой,
Вино лилось рекой. Сосед поил соседа.
И Заяц наш как сел,
Так, с места не сходя, настолько окосел,
Что, отвалившись от стола с трудом,
Сказал: «Пшли домой!»—
«Да ты найдешь ли дом?—
Спросил радушный Еж.—
Поди, как ты хорош!
Уж лег бы лучше спать, пока не протрезвился!
В лесу один ты пропадешь:
Все говорят, что Лев в округе объявился!»
Что Зайца убеждать? Зайчишка захмелел:
«Да что мне Лев! — кричит.—
Да мне ль его бояться?
Я как бы сам его не съел!
Подать его сюда! Пора с ним рассчитаться!
Да я семь шкур с него спущу
И голым в Африку пущу!..»
Покинув шумный дом, шатаясь меж стволов,
Как меж столов.
Идет Косой, шумит по лесу темной ночью:
«Видали мы в лесах зверей почище Львов,
От них и то летели клочья!..»
Проснулся Лев, услышав пьяный крик,—
Наш Заяц в этот миг сквозь чащу продирался.
Лев — цап его за воротник!
«Так вот кто в лапы мне попался!
Так это ты шумел, болван?
Постой, да ты, я вижу, пьян —
Какой-то дряни нализался!»
Весь хмель из головы у Зайца вышел вон!
Стал от беды искать спасенья он:
«Да я… Да вы… Да мы… Позвольте объясниться!
Помилуйте меня!.. Я был в гостях сейчас.
Там лишнего хватил. Но все за Вас!
За Ваших Львят! За Вашу Львицу!
Ну как тут было не напиться?!»
И, когти подобрав, Лев отпустил Косого.
Спасен был хвастунишка наш!
* * *
Лев пьяных не терпел, сам в рот не брал хмельного,
Но обожал… подхалимаж.