Свою долю пирога
C нетерпеньем ждет Яга.
Леший ждет. Горыныч ждет.
А Она все не идет!
«Где собака тут зарыта?» –
Вопрошают стар и мал.
Но при чем здесь «шито-крыто»,
Коль включен не тот канал?!
Наследство Крота
Одни оставляют после себя горы добра,
другие – добрую память
Всю жизнь свою богатства Крот копил,
Откуда только мог тащил в нору
С чужих жилищ, и даже из могил.
Любил шутить: «Детишкам, коль помру!»
И надо ж! Крот вдруг взял и околел.
Осиротел враз весь кротиный дом.
Невпроворот в хозяйстве разных дел,
А тут – дележ нажитого отцом.
Крот завещание составил мудро,
Но как разделишь старое ведро?
Делили скаредно. Лишь разошлись под утро,
Друг другу за ночь вывернув нутро.
Кроты наследство под землей копят,
Умрут – и перессорят всех кротят.
Белка и Медведь
У Белки семь работ
И семь зарплат.
Хлопот у бедной полон рот,
Да черт им рад!
Как тот кузнечик по росе,
Чуть свет-заря
Мотается в проклятом колесе
И все зазря!
В субботу сходит на базар,
И снова пуст карман.
Несет корзиночку,
А слезы на глазах:
Все дорого. Везде обман!
Однажды встретил Белочку Медведь:
«Куда бежишь, как на пожар?
Боишься на работу не успеть
Аль села на колючего Ежа?
Неужто мало двух зарплат?
От жадности ты исхудала.
В дупле твоем мальцы молчат,
Скажи, почто тебе все мало?»
Взглянула Белка на мохнатого собрата
И вымолвила без горячной спешки:
«По мне, уж лучше бы одна зарплата,
Но – чтоб хватало деткам на орешки
Медянка и Горыныч
Медянке жало вовсе не мешало,
Но дружбою с соседом дорожа,
Медянка Змею отдала и яд, и жало,
И стала безобидней мирного Ужа.
Их дружба, словно нож, Змее Гремучей.
Она к Медянке ночью приползла
Темнее грозной, черной тучи.
Шепнула ласково, без видимого зла:
«Пусти, подружка, на постой!
Я – воплощенье вечной доброты,
Не как сосед-Горыныч злой!
Я защищу тебя от бед и нищеты.
Поверь, что в коже моей старой
Ты будешь внешностью страшна.
Без жала ты, конечно, мне не пара,
Но, как соседка моего врага, нужна».
Скажу Медянке, правду не тая:
Живи с соседом мудро, как змея:
Держися русла старого в реке,
Боль головную не ищи своей башке!
Труба
Старик сантехникам принес
Согнуть трубы кусок.
«Пузырь на бочку!» – весь вопрос,
Мы в трубах знаем толк.
Трубу все гнули, кто как мог:
Гармошкой, так и сяк;
Последний гнул в бараний рог,
Знать, мастер не дурак.
«Труба-а! Тут надобен кузнец.
Хоть он расценки гнет,
Зато, как мастер, – молодец:
Блоху враз подкует!.. »
«В лесу медведь так гнул дугу, –
Взглянув, съязвил кузнец, –
Рискну! Коль я не помогу,
Тогда трубе – конец!»
Кузнец набил трубу песком.
«Подправить надо здесь!
На горн ее!» Бац молотком,
Труба возьми да трес-сь!
«Без сварки тут не обойтись…»
«Видал я вас в гробу!»
«Постой! Куда ты? Расплатись!
Да забери трубу».
А вот и сварщик-борода!
Стаж – скоро тридцать лет.
«Коль нет наличных, не беда:
Снимай рубаху, Дед!»
Мы шкуру драть все мастера.
Но нам задуматься пора:
«В чьи руки перешла народная судьба?
Не будет всем ли нам труба?»
Чабан и штабс-Волкодав
Овчарку из отары в «секретутки»
Себе забрал штабс-Волкодав.
Барана он съедал за сутки,
Прожорлив был, как тот Удав.
А тут в отару зачастили волки.
Им не помеха жалкая дворняга:
У Чабана нет ни патронов, ни двустволки, –
Рад бы из палки выстрелить бедняга.
Чабан пришел челом бить Волкодаву,
Но тот, осклабившись, от злости посинел:
«Ты кляузник! Тебя по нову праву,
Как вора, надо отстранять от дел!»
В горах страж появился рано-рано,
Везде искал следы нечистых сил,
Затем в багажник погрузил барана
И молча восвояси укатил.
Не жизнь – малина серому злодею,
Где волкодавы правят без вины:
Общинные отары там редеют,
Там в кляузниках ходят чабаны.
Крот и Оса
Медведь ногу отдавил, а он
божью козявку ругает
Крота слепого в пятачок ужалила Оса,
Чуть бедный не прозрел от адской боли.
С тех пор Крот не поймет и сам,
За что стал пчел бояться поневоле.
Сластена Крот стал меда избегать,