— Видишь, голубушка, — говорит Ксанф, — вовсе это и не я виноват, а все этот пустобрех. Ты не сердись, я тебя не дам в обиду, а этот малый у меня еще дождется порки.
(50а) — Нет! — кричит жена, — с сегодняшнего дня ноги моей не будет у тебя в доме! — И, выскользнув вон, она убежала жить к своим родителям.
А Эзоп говорит хозяину:
— Ну вот, разве я не правду сказал, что благоверная у тебя — не жена, а собака?
Прошло несколько дней, а жена Ксанфа все упрямилась и упрямилась. Ксанф подсылает к ней приятелей — уломать ее вернуться, а она не идет. Видит Эзоп, что от такой беды хозяин совсем приуныл, подходит и говорит:
— Не горюй, хозяин! Завтра я устрою так, что она сама к тебе прибежит!
Взял он денег, пошел на рынок, накупил кур, гусей и прочей снеди и пошел со всем этим восвояси, словно невзначай, мимо того дома, где жила Ксанфова жена. Тут он повстречал кого-то из челяди ее родителей и спрашивает:
— Слушай, братец, у вас тут не продают ли гусей, кур и что там еще подается на свадьбе?
— А на что тебе? — спрашивает тот.
— Мой философ Ксанф завтра женится! — отвечает Эзоп.
Тот бегом к Ксанфовой жене и обо всем ей докладывает. Только она это услышала, как бросилась со всех ног к философу и кричит на него:
— Ксанф, пока я жива, не бывать в этом доме другим женщинам!
XII
(51) На другой день Ксанф решил отблагодарить своих учеников угощением за угощение и говорит Эзопу:
— Эзоп, сегодня к обеду придут мои друзья, так ты ступай и свари нам самого лучшего, самого прекрасного, что есть на свете!
"Ладно, — думает Эзоп, — ужо я научу его не давать глупых приказаний". Пошел он в мясную лавку, купил языков от свежезаколотых свиней, и когда пришел домой, то одни приготовил жареными, другие — вареными, третьи — холодными с приправой. Вот к назначенному часу сходятся гости4 Ксанф говорит:
— Эзоп, принеси нам поесть!
Эзоп подает каждому вареный язык под соусом.
— Ого, учитель! — говорят ученики, — даже обед у тебя философический: ничего не упустишь из виду! Только мы устроились за столом, а нам уже подают язык!
(52) Выпили они раза два или три, потом Ксанф говорит:
— Эзоп, принеси же нам поесть!
Эзоп опять подает каждому жареный язык под перцем с солью.
— Божественно, учитель, великолепно! — говорят ученики. — От огня да еще от перца с солью у языка всегда острее вкус: едкость соли с природной остротой языка, соединяясь, дают вкус приятный и пряный.
Выпили они еще раз, и в третий раз Ксанф говорит:
— Эзоп, принеси нам, наконец, поесть!
А Эзоп подает каждому холодный язык с кореньями.
Ученики меж собой говорят:
— Ох, Демокрит, у меня уж у самого язык болит от стольких языков!
— Неужели тут больше ничего нет? Видно, где старается Эзоп, там добра не жди!
От холодных языков всем уже тошно стало. Ксанф говорит:
— Эзоп, подай нам похлебки!
Подает Эзоп отвар, оставшийся от языков. Гости и смотреть не хотят, разговаривают:
— Ну. вот и последний удар на нашу голову: доконал нас Эзоп своими языками.
— Эзоп! — говорит ему Ксанф, — больше у нас ничего нет?
— Больше у нас ничего нет, — отвечает Эзоп.
(53) — Больше ничего, мерзавец? — говорит Ксанф. — Да разве не сказал я тебе: "Купи всего самого лучшего, самого прекрасного на свете!"
Эзоп отвечает:
— Счастье мое, что ты меня попрекаешь в присутствии этих ученых господ. Подумай: ты мне сказал: "Купи самого лучшего, самого прекрасного на свете". А есть ли что на свете лучше и прекраснее, чем язык? Разве не языком держится вся философия и вся ученость? Без языка ничего нельзя сделать — ни дать, ни взять, ни купить; порядок в государстве, законы, постановления — все это существует лишь благодаря языку. Всей нашей жизни основа — язык; нет ничего лучше на свете.
Ученики говорят:
— Клянемся Музами, он отлично рассуждает! Ты не прав, учитель.
Разошлись ученики по домам, и всю ночь у них болел живот. (54) Утром стали они жаловаться Ксанфу. А тот говорит:
— Мои ученые друзья, не я виноват, а негодный раб Эзоп. Но уж сегодня зато я угощу вас настоящим обедом: вот послушайте, как я распоряжусь! — И, кликнув Эзопа, он ему говорит: — Так как все, что тебе говорят, ты выворачиваешь наизнанку, то вот тебе мой приказ: ступай на рынок и купи там самого дрянного, самого негодного на свете!
Эзоп это выслушал и бровью не повел. Он опять пошел в мясную лавку, опять купил языков от всех заколотых свиней и опять состряпал из них обед. Тем временем явился Ксанф с учениками, устроились они за столом, выпили по первой чаше, и Ксанф сказал: