(60) Послушал Эзоп такие речи и думает: "Клянусь Музами, вот человек, непохожий на любознайку: подойду-ка я к нему!" Подошел и говорит:
— Здорово, папаша!
Мужик здоровается. А Эзоп спрашивает:
— Почем дровишки?
— Двенадцать ассов! — говорит мужик.
"Верно, — думает Эзоп, — сколько про себя говорил, столько и вслух просит". И спрашивает:
— Папаша, а Ксанфа, философа, ты знаешь?
— Не знаю, сынок, — говорит мужик.
— Как, неужели не знаешь? — спрашивает Эзоп.
— Да я человек нелюбопытный, — говорит мужик. — Слышать слышал, это правда.
— Награди тебя бог за это! — говорит Эзоп. — А я его раб.
— А мне что за дело? — мужик ему в ответ. — Что ли я тебя спрашивал, раб ты или не раб ?
"Ну, — думает Эзоп, — вот кто и впрямь нелюбопытный!" И говорит:
— Покупаю твои дрова. папаша. Гони своего осла к философу Ксанфу.
— А откуда я знаю, где он живет? — говорит мужик.
— Ступай за мной и узнаешь, — отвечает Эзоп.
(61) Привел он мужика к дому Ксанфа, забрал у него дрова, расплатился и говорит:
— Папаша, мой хозяин просит тебя откушать вместе с ним. А осла оставь во дворе, о нем тут позаботятся.
Мужик даже не полюбопытствовал, за что это ему такая честь, а так и пошел к столу, как был, с башмаками в глине. "Да, — думает Эзоп, — вот это не любознайка!"
Видит Ксанф, что на этого мужика у Эзопа немалые надежды, и говорит жене:
— Хочешь, голубушка, проучить Эзопа?
— Мечтаю! — говорит жена.
Ксанф ей говорит:
— Тогда сделай так, как я тебе скажу. Ты встанешь и подашь этому гостю лохань, словно сама хочешь вымыть ему ноги. Он по твоему виду, конечно, угадает хозяйку и откажется: что, мол, хозяюшка, раба у вас не найдется вымыть мне ноги? Вот он и сунется не в свое дело, а Эзопа за это выпорю.
Жена Ксанфа до того терпеть не могла Эзопа, что слова не сказала: повязала полотенце вокруг пояса, другое на плечи и подходит к гостю с лоханью. тот видит, что это сама хозяйка, но думает: "Ксанф — человек ученый: кабы должен был раб мне вымыть ноги, он бы так и распорядился; а коли он решил, чтобы жена оказала мне честь вымыть ноги, то зачем мне быть невежой и соваться не в свое дело? Дам ей ноги, пусть моет". И с вымытыми ногами улегся за стол.
(62) "Хитер, — думает Ксанф, — клянусь Музами!" И приказывает подать гостю первому сладкого вина.
Гость думает: "Вообще-то первым пьет хозяин; но Ксанф человек ученый, видно, он решил оказать мне честь — поднести первому; нечего мне соваться не в свое дело". Взял и выпил.
Ксанф приказал подавать обед. Подали рыбную похлебку. Ксанф угощает мужика:
— Ешь!
И мужик глотает себе похлебку, как Харибда.
А Ксанф отведал немного и хочет вызвать мужика на любопытство.
— Эй, — кричит он рабу, — позвать сюда повара!
Пришел повар. Ксанф к нему:
— Отвечай, мошенник, все приправы ты у меня получил, что же нет в похлебке ни рыбного соуса, ни масла, ни перца? Раздеть его и выпороть!
Мужик думает: "Отлично сготовлено, и всего положено в меру; но, коли Ксанф обозлился на своего повара и хочет отлупить его, зачем мне соваться не в свое дело?"
Выпороли бедного повара. А Ксанф думает: "Не иначе, этот гость глухой или немой или вовсе бессловесный".
Вот приносят на закуску пирог. Мужик таких пирогов и на картинках не видывал: отламывает себе куски с кирпич величиной и жрет за обе щеки.
(63) А Ксанф отведал и опять кричит:
— Пирожника сюда!
Пирожник явился, Ксанф к нему:
— Мерзавец, — кричит, — отчего у тебя в пироге ни меда, ни перца, ни патоки и все тесто прокисло?
— Хозяин, — говорит пирожник, — коли пирог сырой вышел — моя вина, а коли меда мало и тесто прокисло — не моя, а хозяйкина. Делал я пирог и попросил у нее меда, а она: "Приду из бани, тогда дам". В бане она замешкалась, а пирог без меда тем временем прокис.
— Ну, — кричит Ксанф, — коли это моя жена виновата, я ее сейчас живьем сожгу! — А жене потихоньку говорит: — Ну, голубушка, играй свою роль. — И приказывает Эзопу: — Тащи сюда хворосту и сложи костер прямо посреди комнаты.
Эзоп приволок хворосту, сложил костер. Ксанф хватает жену, тащит на середину комнаты, а сам следит за мужиком — не возмутится ли он, не вскричит ли, не вмешается ли? (64) А мужик внимания не обращает, лежит себе за столом, доедает, допивает. Наконец догадывается, что это Ксанф испытать его хочет, и говорит:
— Хозяин, коли ты решил ее сжечь, обожди немного, я сбегаю домой и приведу мою жену тоже: сожжем их вместе!
Изумился Ксанф такому равнодушию и такому нелюбопытству и говорит:
— Ну, Эзоп, твоя взяла. Хватит, полно тебе издеваться надо мной: брось свои фокусы и служи мне по-хорошему.
— Ладно, хозяин, — говорит Эзоп, — больше тебе на меня жаловаться не придется: увидишь, как я умею служить.