1832
VI. Крестьянин и Собака
У мужика, большого эконома,Хозяина зажиточного дома,Собака нанялась и двор стеречь,И хлебы печь,И, сверх того, полоть и поливать рассаду.Какой же выдумал он вздор, —Читатель говорит, – тут нет ни складу,Ни ладу.Пускай бы стеречи уж двор;Да видано ль, чтоб где собаки хлеб пекалиИли рассаду поливали?Читатель! Я бы был не прав кругом,Когда сказал бы: «да», – да дело здесь не в том,А в том, что наш Барбос за всё за это взялся,И вымолвил себе он плату за троих;Барбосу хорошо: что нужды до других.Хозяин между тем на ярмарку собрался,Поехал, погулял – приехал и назад,Посмотрит – жизни стал не рад,И рвёт, и мечет он с досады:Ни хлеба дома, ни рассады.А сверх того, к нему на дворЗалез и клеть его обкрал начисто вор.Вот на Барбоса тут посыпалось руганье;Но у него на всё готово оправданье:Он за рассадою печь хлеб никак не мог;Рассадник оттого лишь только не удался,Что, сторожа? вокруг двора, он стал без ног;А вора он затем не устерёг,Что хлебы печь тогда сбирался.
1833
VII. Два мальчика
«Сенюша, знаешь ли, покамест, как баранов,Опять нас не погнали в класс,Пойдём-ка да нарвём в саду себе каштанов!»«Нет, Федя, те каштаны не про нас!Хоть, кажется, они и недалёко,Ты знаешь ведь, как дерево высоко:Тебе, ни мне туда не влезть,И нам каштанов тех не есть!»«И, милой, да на что ж догадка!Где силой взять нельзя, там надобна ухватка.Я всё придумал: погоди!На ближний сук меня лишь подсади.А там мы сами умудримся —И досыта каштанов наедимся».Вот к дереву друзья со всех несутся ног,Тут Сеня помогать товарищу принялся,Пыхтел, весь потом обливалсяИ Феде, наконец, вскарабкаться помог.Взобрался Федя на приволье:Как мышке в закроме, вверху ему раздолье!Каштанов там не только всех не съесть, —Не перечесть!Найдётся чем и поживиться,И с другом поделиться.Что ж! Сене от того прибыток вышел мал:Он, бедный, на низу облизывал лишь губки;Федюша сам вверху каштаны убирал,А другу с дерева бросал одни скорлупки.
Видал Федюш на свете я,Которым их друзьяВскарабкаться наверх усердно помогали,А после уж от них – скорлупки не видали! [161]
1833
VIII. Разбойник и Извозчик
В кустарнике залегши у дороги,Разбойник под вечер добычи нажидал,И, как медведь голодный из берлоги,Угрюмо даль он озирал.Посмотрит, грузный воз катит, как вал.«О, го! – Разбойник мой тут шепчет, – знать, с товаромНа ярмарку; чай всё сукно, камки, парчи.Кручина, не зевай – тут будет на харчи:Не пропадёт сегодня день мой даром».Меж тем подъехал воз; кричит Разбойник: «Стой!» —И на Извозчика бросается с дубиной.Да лих; схватился он не с олухом-детиной:Извозчик – малый удалой;Злодея встретил мостовиной,Стал за добро своё горой,И моему героюПришлося брать поживу с бою —И долог и жесток был бой на этот раз.Разбойник с дюжины зубов не досчитался,Да перешиблена рука, да выбит глаз;Но победителем, однако ж, он остался:Убил Извозчика злодей.Убил – и к добыче скорей.Что ж он завоевал? – Воз целый пузырей!
Как много из пустогоНа свете делают преступного и злого.
1833
IX. Лев и Мышь
У Льва просила Мышь смиренно позволеньяПоблизости его в дупле завесть селеньеИ так примолвила: «Хотя-де здесь, в лесах,Ты и могуч и славен;Хоть в силе Льву никто не равенИ рёв один его на всех наводит страх,Но будущее кто угадывать возьмётся —Как знать? кому в ком нужда доведётся?И как я ни мала кажусь,А, может быть, подчас тебе и пригожусь». —«Ты! – вскрикнул Лев. – Ты, жалкое созданье!За эти дерзкие словаТы стоишь смерти в наказанье.Прочь, прочь отсель, пока жива —Иль твоего не будет праху».Тут Мышка бедная, не вспомняся от страху,Со всех пустилась ног – простыл её и след.Льву даром не прошла, однако ж, гордость эта:Отправяся искать добычи на обед,Попался он в тенёта.Без пользы сила в нём, напрасен рёв и стон,Как он ни рвался, ни метался,Но всё добычею охотника остался,И в клетке напоказ народу увезён.Про Мышку бедную тут поздно вспомнил он,Что бы помочь она ему сумела,Что сеть бы от её зубов не уцелелаИ что его своя кичливость съела.
Читатель, истину любя,Примолвлю к басне я, и то не от себя —Не попусту в народе говорится:Не плюй в колодезь, пригодитсяВоды напиться. [162]
1833
X. Кукушка и Петух
«Как, милый Петушок, поёшь ты громко, важно!» —«А ты, Кукушечка, мой свет,Как тянешь плавно и протяжно:Во всём лесу у нас такой певицы нет!»«Тебя, мой куманёк, век слушать я готова».«А ты, красавица, божусь,Лишь только замолчишь, то жду я, не дождусь,Чтоб начала ты снова —Отколь такой берётся голосок?И чист, и нежен, и высок!..Да вы уж родом так: собою невелички,А песни, что твой соловей!»«Спасибо, кум; зато, по совести моей,Поёшь ты лучше райской птички,На всех ссылаюсь в этом я».Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья!Хоть вы охрипните, хваля друг дружку, —Всё ваша музыка плоха!..»За что же, не боясь греха,Кукушка хвалит Петуха?За то, что хвалит он Кукушку. [163]
вернуться
163
В альманахе «Сто русских литераторов» (Т. 2. СПб., 1841), где впервые была напечатана басня, она сопровождалась карикатурой Дезарно, в которой угадывались фигуры Ф. В. Булгарина и Н. И. Греча, изображённые с головами Петуха и Кукушки; см. с. 381 наст. изд. О взаимном славословии этих литераторов писал Пушкин в памфлете «Торжество дружбы, или Оправданный Александр Анфимович Орлов» (1831).