- Ей хвост ноги щекочет, - шепнул старший сын Ульрики младшему.
- Эрнст! - укоризненно сказала мать.
Кравчий невозмутимо разбавлял вино и делал вид, что ничего не слышит.
- Что ж, - объявил Иоганн, во главе стола, - коль скоро у нас всеобщий весенний гон, кто-то поедет на смотрины в Бранденбург...
- Ему всего шестнадцать, - возразила Ульрика.
Иоганн тихо рыкнул в ответ, не размыкая зубы.
Ульрика блеснула глазами.
- А что такое гон? - спросил Рудольф.
Кухарка принесла десерт.
- Это когда гоняешься по лесу непонятно зачем и не можешь остановиться, - объяснила старшая дочь Иоганна. - Потому и гон. Это значит, что тебе тоскливо и пора жениться.
- Урфрида! - окликнула Маргарита.
- Мам, это как в твоей песне, когда волк за девушкой гоняется?
- Не совсем, - качнула головой Бланка. Она заметила под ногтем кровь и вычищала её, спрятав руки под скатерть.
Милый волк, ты меня отпусти,
Серебряный плащ ты мой возьми.
Плащ серебряный мне ни к чему,
Лучше я жизнь твою возьму.
<p>
***</p>
Шпоры звенят о каменные ступени.
С намокшего подола каплет кровь.
Весеннее небо хрустально звенит голосами пажей, егерей и горничных.
Максимилиан взлетел по лестнице, толкнул ногою дверь, не позволив слуге успеть отворить её, и положил Марию на кровать.
Мария тихо стонала, ободранные пальцы утонули в складках платья.
Людвиг и граф де Вержи привели врача.
Служанка с чашей воды объявилась откуда-то из-под портьеры и принялась промывать царапины на лице герцогини.
Мейстер Штерн взялся за край её подола и обернулся к Максимилиану:
- Простите, но я вынужден.
Максимилиан кивает.
- Нет, - взметнулась ладонь Марии. - Я не позволю никому...
- Ваше высочество...
- Я не позволю никому меня коснуться...
- Ваше высочество, если вы не хотите потерять второе дитя, прошу вас оставить стыд.
- Вы не понимаете, мейстер Штерн, это судьба. Я чувствовала, что окончу свои дни именно так... Меня зовёт отец...
- Она не в себе, - перебил Максимилиан. - Сделайте что-нибудь.
- Вы тоже сейчас не в себе, - произнёс Людвиг. - Пойдёмте. Пойдёмте, Ваше высочество.
- Стойте, - правой рукой Мария ухватила мужа за запястье, а левой отстранила служанку. - Я прошу вас, мы с вами единое целое, и мой стыд должен жечь вас, как собственный. Я прошу, оставим всё на усмотренье Провидения, мы ведь добрые христиане...
- Сейчас лучше не спорить, - встал между ними Людвиг. - Вы оба не владеете собой. Пойдёмте, Ваше высочество, вашей супруге всё равно нужно привести себя в порядок и переодеться.
- Одну минуту, - попросила Мария. - Наклонитесь ко мне, - она приподнялась, поморщившись от боли, - там была женщина... белая... женщина... - зашептала она и почувствовала, что теряет сознание.
- Уж не ангел ли за ней являлся? - шепнула служанка врачу. - Дурной это знак или добрый?
- Если это бред, то знак точно дурной.
Толпе домочадцев за порогом рассказали, что герцогиня упала с лошади на охоте:
- На лошадь напал волк, и от страха, вместо того, чтоб бежать, она сбросила всадницу, - говорил Баварец. - Но всё в руках Божьих, молитесь.
- Зачем она отвергла помощь? - сокрушался Максимилиан.
- Причём в здравом уме, ведь она не бредила, - поделился сомнениями Людвиг.
- И что за белая женщина? - подал голос Франц.
- Кыш отсюда, чтоб не смел подслушивать! И никому не говори, что слышал.
- Понял, ваша милость. Могила.
- Слова выбирай... Принеси лучше выпить.
Франц захлопнул рот, кивнул и удалился.
Белая женщина. Бланка дама...
<p>
***</p>
После завтрака Бланка легла на кушетку и положила лютню на живот. Руки по привычке тянулись к струнам.
- Целыми днями музицируешь, - подсела Ульрика и обнялась с подушкой.
- Такое настроение, - пожала плечами сестра.
- Расскажи-ка мне его причину.
Бланка снова пожала плечами.
- Бланка, что ты делала сегодня ночью?
- Чем я могу заняться в полнолуние?
- Я кое-что видела.
- Зачем же ты спрашиваешь?
- Затем, что хочу послушать, как ты объяснишь.
Бланка качнула головой и вернулась к игре.
Милый волк, ты меня отпусти,