— Не голова, но тело!! Сколько поколений мы поступали неверно! Прячьте тело, но не голову! — так он стал проповедником нового откровения, странствуя без устали, дабы донести благую весть до всех страусов, что готовы были слушать. — Тело, а не голова!
Некоторое время спустя одна из львиц Старейшего Льва, навещавшая семью, сообщила, что заметила нескольких страусов, при виде её быстро зарывшихся в песок так, что остались видны только головы, торчавшие из песчаных холмиков и смотревшие на неё сверху вниз с серьёзным видом.
— Вы никогда не видели ничего подобного, — сказала львица. — Они были похожи на пушистые кочаны капусты с клювами.
Старейший Лев уставился на неё широко раскрытыми глазами, подобно страусам.
— Они купились на это? — прорычал он недоверчиво. — Да ты смеёшься! Они действительно… с высоко поднятыми головами? Они все?
— Все, кого я видела, — ответила львица. — Я никогда в жизни так много не смеялась.
— Они купились на это, — ошеломлённо повторил Старейший Лев. — Ну, я, конечно, надеюсь, что ты съела хотя бы парочку, чтобы научить их… ну, научить их хоть чему-нибудь.
Он был основательно сбит с толку.
Но львица покачала головой.
— Я же сказала, я слишком сильно смеялась, чтобы даже думать о еде.
Старейший Лев удалился в самый тёмный угол своей пещеры и лёг. Тогда он больше ничего не произнёс, но две львицы слышали, как в ночи тот бормотал снова и снова:
— Кто ж знал? Да кто ж знал?
С того дня и по день сей, в том весьма отдалённом уголке Африки, все страусы в случае опасности мгновенно прячутся, оставляя на виду только головы. Трюк срабатывает не всегда, но, учитывая, что хищниками при виде столь нелепого зрелища почти неизменно овладевает всеохватывающий истеричный смех — доводящий львов до инфаркта, леопардов — до сердечного приступа, — показатели страусиной выживаемости поистине замечательны.
Мораль: Глупость побеждает, пока она достаточно глупа.
Перевод — Антон Лапудев