Молча, я достала искореженный мяч из ланч-бокса, в котором его принесла, и положила на стол рядом с магнитным мелом, флаконом желтого масла и медным котелком.
Брови Ала поползли вверх.
– С каких пор ты играешь в гольф?
Я знала, что Алу не нравился Трент. Я знала, что источнику его ненависти было более пяти тысяч лет, и она не уменьшилась за все это время.
– Я была на работе, – сказала я. – Он взорвался при заклинании отклонения. Я думаю, что это, возможно, было вызвано чарами убийства.
Его плечи напряглись, глаза сузились.
– Ты была кэдди Каламака?
– Я – его охрана, – сказала я, повысив голос. – Это оплачиваемая работа.
Ал поднялся, скривив губы в отвращении.
– Я говорил тебе держаться от него подальше, а ты выбрала роль его служанки! – Я протестующе фыркнула, когда он бросил книгу на стол и хлопнул по ней ладонью, – В этом случае может быть лишь один тип отношений: как между хозяином и рабом, и ты провалилась!
– Боже, Ал! Это было пять тысяч лет назад! – воскликнула я пораженно.
– Это было вчера, – сказал он, его рука, прижимающая книгу к столу, дрожала. – Ты думаешь, что тот факт, что не может быть никаких жизнеспособных детей между эльфом и демоном – несчастный случай? Это напоминание, Рейчел. Отпусти его или мучай его. Нет никакой золотой середины.
– Да? – воскликнула я. – Ты – тот, кто предложил ему проклятие обрезания. Я думала, что вы двое – Лучшие Друзья Навсегда.
Нахмурившись, Ал обошел вокруг стола, и я вынудила себя не двигаться.
– Ты совершаешь ошибку. Есть опасения, что мы уже поспешили, убив Ку’Сокса.
Я отступила на шаг.
– Прошу прощения?!
– То, что мы были запутаны эльфийской хитростью и прельстились убить одного из своих.
– Это полная хрень! – Я не могла в это поверить. – Ку’Сокс пытался убить всех вас и уничтожить безвременье!
– Даже так, – сказал он, когда положил мне руку на плечо в угрожающем жесте. – Было бы лучше, если бы ты просто... – Его слова провалились в ничто, он потирал пальцы, как будто открывая, освобождая что-то.
– Ты провел тысячи лет с Кери. В чем разница?
Его рука упала, и я почувствовала холод.
– Кери была моим рабом. Ты обращаешься с Трентом, как с равным.
– Он и есть равный.
С резким движением он потянулся к своей книге.
– Нет, это не так, – проворчал он.
– Да? Ну, ты любил Кери, – обвинила я. – Ты любил ее тысячу лет.
– Я. Ее. Не. Любил! – прогремел он, и я съежилась, когда пыль просеялась со стропил.
– Прекрасно, – буркнула я. – Этого не было. – Я схватила мяч для гольфа, собираясь отправиться домой. Он был моим билетом для возвращения, хотя бы пока солнце не село, и Бис не проснулся.
Увидев, как я стою там с дерзко вздернутым подбородком, явно настроенная уйти, Ал смягчился и сухо указал мне на свой стул. Я, чувствуя одновременно облегчение и неловкость, с излишним усилием стукнула мячом по столу, и села на жесткий стул. Держа книгу заклинаний растопыренными пальцами своих толстых красных рук, он подошел и встал позади меня, и я ощутила на нем запах столетий безвременья, пропитавший его насквозь так, что смыть невозможно. Он все объяснит мне, как и обещал, но я была более чем уверена – наш разговор далек от завершения.
– Не слишком-то приятно выглядит, – сказала я, взглянув на заклинание, на котором была открыта книга.
Хлопнув рукой по столу, Ал слишком близко наклонился через мое плечо.
– Хороших проклятий не существует.
Стол сдвинулся с места, когда он оперся на него, встав большей частью за моей спиной, чем рядом, он всматривался в книгу поверх своих очков.
– Шаг первый, – сказал он громко. – Эскиз пентаграммы. Ты можешь это сделать, не так ли?
Я сдула со стола и взяла магнитный мел.
– Тебе нужна книга для этого?
– Нет. – Он демонстративно уронил красочный квадратик шелка, и я вытерла грифельную доску от случайных ионов. – Я не делал этого целую вечность. Еще вопросы? Тогда стандартная пентаграмма удобного размера. Острие идет вверх, если лей-линии текут в твою реальность, и вниз, если они вытекают. – Он помедлил, затем саркастически произнес, – В какую сторону они текут, Рейчел?
Засомневавшись, я попыталась угадать. Мы были примерно на четыре этажа под землей.
– Уже закат?
Он недовольно откашлялся, прочищая горло, и когда я повернулась, произнес:
– Нет.
– Тогда острие идет вверх, – сказала я, в основном себе, когда приступила к рисунку. Я только недавно узнала, что лей-линии – источник большей части магии, если не всей, они текли как потоки между реальностью и безвременьем. Энергия текла в реальность ночью и вытекла, когда солнце вставало, но так как линии были разбросаны по всему земному шару, движение уравнивалось, если только линия была несбалансирована. И если так случалось, то тогда страдали оба мира.