Артур плотоядно облизнулся и взял чашку в руки.
– Да, неплохая чашечка, – негромко приговаривал он, поворачивая чашку разными боками к свету настольной лампы, – и сколько бы вы за нее хотели?
– Дядя говорил, что она стоит тысяч пятьдесят, – проговорил Вася, скромно потупившись, – но вам, по старой дружбе, я уступил бы ее за тридцать…
– Долларов? – Артур взглянул на Васю с уважительным интересом.
– Ну не крузейро же. – Вася смотрел несколько обиженно.
Артур еще раз взглянул на чашку и вдруг вспомнил, где он видел ее раньше. Он тут же протянул ее Василию и сказал сухо и поспешно:
– Простите, у меня сейчас нет таких денег.
– Если вам дорого, я могу еще сбросить цену, – залепетал Вася, утрачивая почву под ногами, – а за двадцать тысяч вы ее возьмете?
– Нет, нет, – решительно отмахнулся Артур – У меня сейчас нет интереса к японской керамике. И – извините меня, Василий, ко мне сейчас придет очень важный клиент…
«Важный клиент у него, – обиженно думал Вася, шагая по Литейному, – а я, значит, уже не важный клиент… Ну ладно, Артурчик, припомнишь ты у меня эту чашку! Я тебя к дядиной коллекции и близко не подпущу! Но, черт возьми, где же сейчас денег достать?»
Артур, едва дождавшись, когда Василий уйдет из салона, снял телефонную трубку, набрал номер и, услышав женский голос на другом конце провода, торопливо сказал:
– Зоя Михайловна, у меня только что был Васька Аникеев. Он предлагал мне чашку, «черный раку». Я сразу узнал керамику вашего батюшки.
– Василий Иннокентиевич? – Голос Артура в телефонной трубке был напряженным и заискивающим. – Это Артур.
– Да, я узнал, – сухо ответил Аникеев.
– Василий Иннокентиевич, я хотел бы еще раз поговорить о той японской чашке… Я нашел покупателя. Мы могли бы встретиться сегодня вечером?
Василий почувствовал радость и торжество: залебезил Артурчик, задергался! Хотелось отказать ему, унизить за ту прежнюю сцену в салоне, но деньги были очень нужны, и ответил согласием.
– Только не у меня в салоне. Приходите в семь в китайский ресторан напротив метро «Чкаловская». Столик будет заказан на вашу фамилию.
Ровно в семь Василий открыл тяжелую деревянную дверь ресторана, назвал свою фамилию, и миниатюрная китаянка с фарфоровым кукольным лицом провела его к столику, накрытому на троих.
– Ваши друзья скоро придут! – прощебетала она, изящно поклонившись. – Вы будете делать заказ или подождете?
Вася попросил бутылку боржоми.
Минут через пять дверь снова открылась, и в ресторан вошли два посетителя – мужчина и женщина. Увидев женщину, Вася испытал легкий шок: высокая худощавая брюнетка с резкими нервными чертами лица… ошибки быть не могло: это Зоя, падчерица дядиного приятеля коллекционера Левантовича. Почему она здесь? Неужели это совпадение?
Но Зоя уверенно шла к его столику. Сволочь Артурчик! Выходит, он натрепал Зое про чашку!
Василий перевел взгляд на Зонного спутника. Худая костлявая фигура, тяжелый взгляд маленьких глубоко посаженных глазок выдавали в этом человеке силу и уверенность. Вася почувствовал холодок в позвоночнике. Подставил Артурчик, ох, подставил!
Зоя отодвинула стул, села напротив Василия, уставилась на него с усмешкой:
– Ну здравствуй, Вася, давно не виделись.
Ее костлявый спутник молча сел рядом, откинулся на спинку стула и закурил, разглядывая Васю скучающим наглым взором.
– Здравствуйте, Зоя, – ответил Василий с нервной обидой в голосе, – я вообще-то здесь встречу назначил…
– Не хами девушке, – проговорил костлявый скрипучим неприятным голосом.
Зоя оглянулась на своего спутника с легкой улыбкой и снова повернулась к Василию.
– Не волнуйся, Вася, это со мной у тебя встреча. Точнее, с нами. Ты ведь, кажется, не знаком с Сергеем?
Штабель, – представился костлявый, осклабившись. Это прозвучало так, как будто он сказал: «Бонапарт». Впрочем, в определенных кругах имя Штабеля звучало достаточно громко и значительно.
Василий похолодел: знаменитый авторитет контролировал всю торговлю антиквариатом в городе. Понятно, что Артур беспрекословно выполнил его распоряжение подставил Василия… Кто ему Вася? А Зоя, выходит, в приятельских отношениях с этим уголовным князьком…
Вася взял себя в руки, откашлялся и спросил:
– Чем же я обязан нашей встрече?
– Чашечка, Вася, чашечка, – проворковала Зоя, – как она к тебе попала?
Василий почувствовал, как вспотели его ладони. Как, однако, скверно получилось с этой чашкой! И угораздило же его прихватить этот старый черепок! Знал ведь, что дядя получил эту керамику от Левантовича… Загипнотизировала названная стариком цена – пятьдесят тысяч, не смог устоять…
– Дядя подарил эту чашку мне, – наконец ответил он как можно спокойнее, – а ему подарил ее ваш отчим.
Зоя кивнула, чуть заметно улыбнувшись:
– Очень может быть. Старый дурак подарил «черный раку» своему приятелю, такому же чокнутому, как он сам. Одно плохо, Васенька: он мог подарить чашку твоему дяде только накануне смерти Антона Филаретовича, потому что днем раньше чашка еще была на месте, я ее видела. А тогда объясни-ка мне, дружок, когда твой дядюшка успел сделать тебе этот ценный подарок? Ведь согласно протоколам допросов, ты последний раз видел своего родственника за четыре дня до смерти. Вот ведь какая удивительная история!
Вася вжался в спинку стула. Вот стерва! Даже с протоколами допроса смогла ознакомиться! Сожрет, зараза, сожрет с потрохами! Ну угораздило же его так подставиться с чашкой!
– Чего вы хотите? – упавшим голосом спросил Василий.
– Ты не думай, парень, – раздался скрипучий голос Штабеля, – мы тебя не обидим. Ты девушке чашку-то отдай…
– Да, конечно, – суетливо забормотал Василий, – конечно, что за вопрос… Сейчас, сейчас, одну минутку…
Он полез в кейс, замки никак не поддавались трясущимся рукам.
– Не спеши, парень, – проскрипел Штабель, – что-что, а время у нас есть. Это еще не все. Девушке ты отдашь чашку – это только справедливо, чашка ее – а мне ты отдашь Шагала.
– Какого Шагала? – Вася поднял на Штабеля удивленный взгляд.
– Дядиного Шагала, – Штабель криво усмехнулся, – или ты уже забыл покойного Антона Филаретовича? «Скрипач на крыше», масло, холст размером шестьдесят на семьдесят два сантиметра, хорошая вещь.
– Да… вы знаете… просто не знаю, как вам объяснить, – залепетал Василий, – я еще не вступил в права…
– И не вступишь, – холодно оборвал его Штабель, – если со мной играть вздумаешь, ни в какие права ты не вступишь. Ты что думаешь, я не знаю про завещание?
Вот теперь Вася действительно испугался. Откуда этот страшный человек знает о дядином завещании, о том, что старый козел оставил всю свою коллекцию музею? Вася тщательно скрывал эту информацию, поскольку его кредиторы ослабили свою хватку, ожидая, когда он получит наследство, больше того, все бизнесмены, связанные с торговлей антиквариатом и произведениями искусства, после дядиной смерти заигрывали с Василием как с богатым наследником. Стоило только просочиться хотя бы намеку на то, что Вася – не наследник, и он никому больше не будет нужен, а кредиторы разорвут его на куски… Очевидно, дядя, этот старый скупердяй – ой, нехорошо про покойника, – все же колебался насчет наследства и не сказал никому в музее о своей последней воле, иначе бы сразу же после его смерти набежали музейные работники, чтоб они все провалились. И вот, оказывается, этому бандиту все известно…
Вася поднял на Штабеля побелевшие от страха глаза. Авторитет смотрел на него в упор, нагло усмехаясь.
– Что, испугался? – проскрипел он, чуть склонив голову набок. – А ты не бойся. Если ты со мной по-хорошему, я с тобой тоже по-хорошему. Отдашь Шагала – получишь наследство.
– Как? – удивленно вскрикнул Вася. – Ведь завещание… Копия у нотариуса…
– Ох! – Штабель откинулся на спинку стула и захохотал скрипучим неприятным смехом. – Ох! Ну ты ровно младенец! Если мы с тобой договоримся – завещания не будет. Ни у нотариуса, нигде. Ты – единственный родственник, ты все и получишь. Но только учти, парень: продавать вещи только через меня… тем, на кого я покажу. А я тебе помогу: нотариус у меня карманный, не пикнет. И с налогом на наследство разберешься по минимуму, мой лепила – юрист то есть – все тебе обскажет, как делать, и бумаги приготовит нужные. Ты, парень, только одно усвой: если хочешь на этом свете жить – играй по моим правилам. А сейчас – чашку-то девушке отдай.