Выбрать главу

У ворот стражи нет, люди попрятались от ливня, Орландо без проблем добрёл до нужного подвальчика. Остановился у перекошенной двери, глядя на чёрную руку у порога. Осторожно приоткрыл и шумно выдохнул. Исполинский мавр лежит поперёк коридора в луже собственной крови, запёкшейся в багряный оникс. Смерть запечатала на широком лице изумление.

Скворци нашёлся, как и всегда, за столом. Сломанный, как нелюбимая кукла, сморщенный и с дырой вместо затылка. Орландо вечность смотрел на перекошенное лицо, единственного человека с которым общался Серкано. Который был так добр и угощал сладостями. Не просто так. Орландо прекрасно понимал, что скупщик пытается добиться доверия, чтобы использовать в будущем.

Но всё же.

Стряхнув оцепенение, подошёл к стене за стулом, грохнул кулаком на уровне пояса. Доска с готовностью сдвинулась внутрь, и парень достал из ниши две бутылки. Поставил на стол и глянул на оставшиеся стаканы.

В первой бутыли сладкое вино из персиков, а во второй любимое Скворци Огненное. Орландо снял повязку и кривясь оглядел рану, шевеля пальцами. Широкая, с неровными краями и сочащаяся кровью с сукровицей. Края безобразно разбухли, как и всё предплечье. Движения отдаются глухой болью, но сухожилия и кости целы.

— Хоть что-то хорошее. — Процедил Орландо, одной рукой вскрывая бутыль огненного вина, прозрачного, как чистая вода.

В нос шибанул резкий духман, парень закашлялся и сощурившись плеснул из бутылки в рану. Дыхание спёрло в глотке, а сам он скорчился, распахнув рот и выпучив глаза. Огненный гвоздь боли прошил руку, огненное вино смыло кровь, обнажая плоть. Орландо закусил губу и повторил процедуру, прижав горлышко к ране.

Закончив и придя в себя, взял вторую бутыль и выдернул пробку зубами. Ноздри защекотал сладковатый аромат переспевших персиков. Первый глоток прокатился по гортани шелковистым клубком тепла, и растёкся в желудке. Орландо утёр губы тыльной стороной ладони, прислушиваясь к шуму ливня. Вода гремит о крыши домов, звенит в жестяных желобах, и плещется в мутных потоках по улице.

После второго глотка сел на свободный стул перед столом, сгорбился, упирая локти в колени.

— Знаешь, Скворци… — Начал Орландо и умолк, глядя в мутные глаза мертвеца. — Нет… ты уже ничего не знаешь. Сколько ещё оставалось Серкано? Неделя, месяц, год? Ему, должно быть, было под сотню! Я каждый день, каждый час боялся найти его мёртвым! Простым трупом, глядящим в потолок пустыми глазами и с распахнутым ртом. Почему у мертвяков постоянно раскрыт рот? Проклятье…

Орландо приложился к бутылке, медленно запрокидывая донышко к потолку. Кадык мерно движется вверх-вниз, а мутная струйка выбилась из уголка рта и побежала по подбородку.

— Месть… — Выдохнул парень, отцепившись от горлышка. — За столетнего старика. Это даже звучит глупо… но знаешь, я убью их всех. Убью этого подонка, убью его людей, убью его жену, дочь и сына! Всех, кто ему дорог! А знаешь почему?

Парень снова присосался к бутылке, и опустошив отшвырнул в угол. Та жалобно звякнула и разлетелась на крупные осколки. Орландо тяжело поднялся, прижав левую руку к животу. Губы свело оскалом, обнажая ровный ряд зубов, с едва выступающими клыками, будто у волчонка.

— Они отняли у меня последние дни с ним. Отобрали шанс услышать последние слова! Проститься, как подобает! Я не отдал долг, за свою спасённую жизнь! За все те дни, что любовался восходом, за ночи у костра и заботу! — На последних словах голос сорвался, и Орландо ощутил себя ребёнком. — Я убью их.

Глава 12

Покои Папы Римского освещает масляный светильник на столе и вспышки молний. Дождь стучит по стёклам и крыше, выбивая мрачный ритм. Понтифик сидит в ванной у окна, потягивает вино из хрустального бокала. Зарницы высвечивают на противоположной стене массивную тень с дырами на месте глаз. Она будто наблюдает за понтификом, потягивающим вино и нежащимся в горячей воде пополам с кровью. Красные струи смешиваются, втягиваются в рану на груди и кожу, придавая розовый оттенок.

С шеи свисает крест, с врезанным в основание продолговатым сосудом. Внутри тягучая, сочно бордовая жидкость, двигающаяся будто по своей воле.

Дверь отворилась, Папа приоткрыл один глаз, наблюдая за вошедшим Гаспаром. С того стекает вода, плащ мокрой тряпкой облепил плечи, а волосы похожи на морские водоросли. За спиной мелькнули бледные лица слуг, дверь закрылась. Гаспар подошёл к ванне и поклонился, приложив ладонь к левой стороне груди.