Индус дёргано развернулся… кулак впечатался в солнечное сплетение, костяшками достав до хребта. Убийцу переломило пополам и подбросило над землёй. Второй удар впечатал в землю, как муху. Орландо медленно поставил ногу на грудь, опёрся локтем на колено и сказал, глядя в обезображенное лицо:
— Ты чего такой медленный?
Глава 61
Орландо отряхнул руки, склонился над связанным душителем. Тот лежит лицом вниз и мелко вздрагивает, в ладони франка сверкнул нож. Убийца взвизгнул, ощутив холодное прикосновение и замолк, вытаращив глаза на срезанные путы. В повозке вскрикнула Калима, спряталась за спину Винченцо. Душитель торопливо отполз, тараторя нечто на неизвестном Орландо языке, кое-как поднялся. Охнул и перекосился, силясь не опираться на правую ногу. Лицо за время допроса превратилось в сплошной кровоподтёк, а губы распухли на пол-лица.
— Иди, — сказал Орландо, пряча нож за пояс, — передай халифу, что я скоро буду. Если он хочет жить, пусть сам отдаст шпагу.
— Он… не согласится… — Прошепелявил пхасингар, отводя взгляд и пятясь в темноту.
— Значит, он умрёт.
Когда индус скрылся в ночи, Винченцо подошёл к брату и осторожно спросил:
— Зачем было его отпускать? Теперь вся халифская стража будет начеку!
— Да. — Сказал Орландо, поглядывая на небо. — Надеюсь, он её утроит.
— Ты в своём уме?! Собрался брать штурмом дворец, забитый личной гвардией?!
— Конечно нет. — Ответил Орландо, слабо улыбаясь и хлопая брата по плечу. — Просто хочу вымотать ему нервы. А потом… потом убить их всех разом. Папу Римского, Халифа и Терца.
— Как?
В разговор вклинился Крас, натирающий царапину на плече целебной мазью. С повозки за ними наблюдает бледная от пережитого страха Калима, вцепилась в борт. Растущая луна освещает лагерь, пряча тела душителей в густых тенях. Вдалеке завывают пустынные волки, а в кустах стрекочут насекомые.
— Я просто сдамся им. — Ответил Орландо и вздохнул. — Вот так просто. Они доставят меня в этот… как там его… Глаз Бога, а уж там я их всех и того.
— Знаешь… — Сказал Винченцо, заглядывая в голубые глаза брата, — это самый безумный и идиотский план, который я слышал.
— Поэтому они его не ждут.
— А нам как быть?! Нас-то они наверняка убьют!
— А вы отправитесь за джином. — Отрезал Орландо. — Пока я отвлекаю всё внимание на себя.
— Слушай… — Начал Винченцо, но Орландо положил ладонь ему на плечо и сжал.
— Нет, ты послушай меня. — Сказал мечник. — Ты знатный рыцарь, в компании молодого… оруженосца из знатных славов, спас или захватил у османов индийскую княжну. Ты без труда сможешь провести их через занятые крестоносцами земли! Соглядатаи ищут только меня, вряд ли они даже знают о нашем родстве.
Винченцо замолк, поджал губы и отвернулся. Крас сложил руки на груди и мотнул головой.
— Мне это совсем не нравится! — Выпалил мальчик. — Ты же обещал научить меня…
— И я научил. — Ответил Орландо, потрепал воспитанника по волосам. — Как много мальчишек могут вот так зарезать двух прирождённых убийц? Я дал тебе основы, а дальше ты и сам сможешь.
— Орландо! — Крикнул Винченцо, наконец подобрав слова. — Послушай себя! Ты ведь говоришь будто идёшь умирать!
Мечник тяжело вздохнул и поднял руку с кольцами, так чтобы лунный свет выхватил пальцы и засверкал на полированном золоте. Среднее кольцо медленно вращается, в глубине металла вспыхивают и гаснут символы мёртвого языка.
— Эти кольца лечат меня в счёт самой жизни. — Глухо сказал Орландо, переводя взгляд с брата на ученика. — Они уже сожрали сорок лет моей жизни! Даже сейчас, они подавляют травму полученную после боя с Гаспаром и медленно убивают меня. Не знаю, может уже пятьдесят лет отняли… а может, шестьдесят.
Орландо умолк, глубоко вдохнул и выдохнул через нос, стараясь унять рвущееся из груди сердце. Отвёл взгляд от дрожащих лиц, уголки глаз предательски закололо, а горло стянула колючая удавка.
— Ты прав. — Наконец выдавил мечник. — Я иду насмерть. Если уж мне осталось совсем ничего, так хотя бы сделаю эту часть. А ты закончи остальное.
— Что… — пролепетал Винченцо. — Когда ты узнал об этом?
— На горе.
— Почему нам ничего не сказал?!
— Не знаю… просто не хотел беспокоить.
Винченцо попятился и безвольно опустился у прогоревшего костра, обессилено вытянул ноги, а голову уронил на грудь. За спиной появилась Калима, подпёрла и обняла, начала гладить по волосам и успокаивающе шептать что-то на ухо.
— Ну а мне что теперь делать? — Пробормотал Крас, шмыгая и утирая глаза кулаком.
— Иди с ними, Винченцо хороший человек. Если повезёт, мы ещё увидимся, и тогда я точно покажу тебе пару секретных приёмов.
Калима набросала хвороста в костёр, наклонилась и подула. Серый слой пепла нехотя сдвинулся обнажив рубиновые угли. Те налились жаром, испустили красноватый свет и тонкие веточки занялись огнём. Весело затрещало, пламя вскарабкивается по хворосту, раздвигает круг света. Орландо оказался на границе с тьмой, до половины накрытый мраком. Мальчик обнял, уткнулся лицом в живот и сжал, будто не желая отпускать. Мечник с трудом расцепил хватку ученика, подтолкнул к костру и сам шагнул следом. Опустился напротив брата, положив руки на колени.
Надо уйти прямо сейчас! Схватить меч и шагнуть в ночь, следом за душителем. Орландо сжал челюсти. Надо, но нельзя. Неизвестно, сколько времени уйдёт у пхасингара, чтобы передать сообщение. Нужно остаться с ними ещё на пару дней, пусть и рвёт сердце…
— А что нам делать, если ты не справишься? — Тихо спросил Винченцо.
— Он справится. — Сказала Калима, свет костра отражается в зелёных глазах, придавая сходство с кошачьими. — Джаггернаут не может проиграть.
— Ты вечно называешь Орландо Муруганом или этим самым джаггернаутом, — сказал Крас, силясь увести тему в сторону, отвлечься от тяжёлых мыслей, — что это вообще значит?
— Муруган, — пояснила девушка с лёгкой улыбкой, — это бог войны, низвергатель демонов. А джаггернаут… сложно подобрать слова на вашем языке… это воплощение Силы, мощь которая разрушает всё на своём пути.
Она опустилась на колени, медленно наклонилась, касаясь лбом земли, и протянула руки.
— Я бесконечно рада, что мой путь лёг параллельно вашему и клянусь, я позабочусь о Вашем брате.
Калима выпрямилась, возвысившись над языками пламени, отблески бросают глубокие тени на лицо. Глаза кажутся двумя отполированными изумрудами. Орландо моргнул и видение пропало. Девушка опустилась на землю и положила голову на колени Винченцо.
— Два дня, — выдохнул Орландо, — я покину вас через два дня.
Глава 62
Халиф сжал кулаки, глядя на изувеченного слугу из-под кустистых бровей. Кроме них в комнате никого. Душитель опустился на колени, склонил голову, уперев взгляд в изысканный ковёр. Через толстые двери в комнату долетают отзвуки музыки и смех. Халиф тяжело поднялся, нижнее веко левого глаза задёргалось.
— Помнится, ты говорил что схватишь франка и в одиночку. Что же тебе помешало?
— Владыка, мне нет прощения! — Выпалил душитель и с видимым страданием склонился ниже, зарылся лицом в ворс. — Я недооценил его… мои люди поплатились жизнями, а сам я изувечен так сильно, что никогда не смогу служить Кали.
Руки индийца стянуты повязками, а кисти запечатаны в гипс, так что только кончики пальцев торчат. От него башит спиртовыми мазями, настойками и маковым обезболивающим. Халиф наморщил нос, чувствуя подбирающуюся тошноту.
— Прошу, не гневайтесь на ваших верных слуг! Мои братья и дальше продолжат служение, а мой приемник… он приложит все силы! Клянусь. Умоляю, не казните меня, позвольте уйти по нашим обычаям.
— Двадцать лет, — вздохнул халиф, — ты служил мне верой и правдой. С тех самых пор, как задушил прошлого главу культа. Так тому и быть.
Занавесь на стене слева сдвинулась и в комнату из потайного лаза вошёл молодой мужчина. Широкоплечий и голый до пояса, бёдра скрывает белая льняная юбка до колен. Ткань контрастирует с тёмной от загара кожей. Руки его опускаются до колен, мышцы на них жутко вытянутые и сухие. Пальцы толстые с массивными костяшками, такими можно сломать шею зрелому быку.