Приемник встал за спиной пхасингара, положил ладони на шею. Нежно, как ребёнка, погладил, разминая сведённые судорогой мышцы большими пальцами.
— Прежде чем я отправлюсь к Кали. — Сказал душитель, поднимая взгляд. — Франк сказал, что придёт за своим мечом и если вы не отдадите его, то умрёте.
Халиф замедленно кивнул и отвернулся. В отзвуки музыки вклинился короткий хрип и смачный хруст, будто переломили стебель сахарного тростника. Правитель вздохнул и сказал не оборачиваясь:
— Наблюдайте за дорогами, если найдёте франка, немедленно вызывайте отряд. Доставьте его ко мне, живым!
— Будет исполнено, владыка.
Голос приемника глухой, с явным акцентом режущим слух. Судя по звукам, он взвалил тело на плечо и нарочито шаркая скрылся в тайном ходе. Халиф вернулся за стол, утёр лицо ладонями. Всё очень плохо и очень хорошо. Если этот Орландо и правда такой идиот, то скоро Зульфикар вернётся в сокровищницу и война прекратится.
Во внутреннем дворе дворца вторые сутки собирают караван для похода в самое сердце пустыни. Где-то там, среди жёлто-красных барханов и руин сокрыт Глаз Бога. Там всё кончится и… начнётся новый мир.
Халиф криво ухмыльнулся, представив, как шея Папы Римского хрустит в руках пхасингара. Останется дождаться, пока женщина родит нового мессию, а там… возможно, она станет новой Любимой Женой. А может, отправится к Кали.
Орландо вошёл в таверну, внутри разом смолкли голоса. Война коснулась этих мест, так что вид франка с оружием не вызывает ничего кроме страха и ненависти. Парень поднял руку и сказал улыбаясь:
— Я не христианин, просто путник. Хочу выпить воды и перекусить перед дальней дорогой. Ничего больше.
За пару монет ему выдали полкувшина и тарелку мясной похлёбки. Орландо положил меч на стол и принялся за еду, краем глаза наблюдая за помещением. Посетителей с десяток, двое слуг и сам хозяин, тучный и горбоносый мужик в халате. Странно, как таверны всё-таки похожи в каждом уголке мира, несмотря на различие в архитектуре и кухне. Даже хозяева на одно лицо, как сводные братья.
Похлёбка оказалась наваристой и щедро сдобренной специями, а точнее, жгучим перцем. Судя по лицам и косым взглядам это нетипичная местная кухня, что ж, к разочарованию шутников Орландо понравилось. Доев франк стукнул серебряной монетой по столу и сказал:
— Повтори и неси второе!
К концу трапезы парень откинулся на спинку лавки, положив ладонь на живот и блаженствуя. Специи распаляют кровь, по телу расползается приятное тепло. Хочется опуститься на ворох подушек и затянуться кальяном, как делают местные старцы.
Посетителей заметно поубавилось, а на улице нарастает гомон голосов и топот ног. Бряцает оружие. Орландо лениво перевалил голову на плечо, стараясь выглянуть в окно, как назло, закрытое тканью. В голове проскочила вялая мысль: похоже, это за мной. Нехотя поднялся, подхватил ножны и подошёл к хозяину и сказал, вытряхивая на стол содержимое кошеля:
— Прости за беспорядок.
— Какой ещё беспорядок?
— Сейчас увидишь.
За спиной грохнула дверь и в таверну ворвалось три десятка янычар. Орландо подмигнул тавернщику и потянул меч из ножен.
Глава 63
Стража бросила его в сухую камеру на ворох трухлявой соломы. Предварительно содрав рубаху, отобрав вещи и нацепив толстенные колодки на руки и шею. Ноги украсили тяжёлыми кандалами на короткой цепи. Орландо с трудом перевернулся на спину, сел опираясь лопатками о стену. Тело болит, кольца вращаются сжирая часы жизни и залечивая раны. Было бы забавно, убей они его после пленения. Вот бы Папа Римский взбеленился…
Вечером двое янычар покормили, заливая жидкую и пресную похлёбку в рот, едва не ломая зубы миской. Ночью, в перерывах между обморочными сновидениями, Орландо проверял колодки на прочность. Утром в камеру вошло семеро янычар, рывком подняли едва не сломав кисти, и накинули на голову мешок. Вытянули наружу, протащили по длинному коридору и уже на улице бросили в повозку. Кто-то «заботливо» накрыл тонкой тканью, спасая от палящего солнца. К собственному удивлению Орландо уснул, хотя возможно, просто потерял сознание.
Проснулся только поздним вечером, когда телега остановилась, а его начали «кормить» и водить в кусты по нужде. Похоже в еде было снотворное, Орландо задремал вернувшись. Сквозь дымчатую пелену лихорадочного сна слышны глухие голоса, треск костра и ржание коней. Ночью среди спящих кто-то ходит, осторожно, будто кот среди псов. Пленник ощутил как некто останавливается глядя на него, но ничего делать не стал, да и не смог бы.
Следующие пять дней прошли так же. Орландо спал или просто трясся в телеге с мешком на голове, стараясь разглядеть небо через плотные волокна. В голове вяло складывается план действий, основанный на импровизации.
Не самый удачный выбор, но другого не предвидится.
С другой стороны плен и перевозка хорошая возможность отдохнуть. В любом случае убивать его не собираются, прямо по прибытии. Так что солома и вечная сонливость могут оказаться полезными.
Полторы недели спустя его бросили в бадью горячей воды, не снимая колодок. Две крепко сбитые бабищи начали тереть жесткими мочалками, под чутким взором трёх стражников. Обработали волосы мылом, а после душистыми маслами.
Закончив мытьё набросили на тело халат и проводили в комнату. Стражники посадили в кресло и старательно привязали, будто колодок мало. В рот запихали горькую пилюлю и заставили проглотить. Орландо зашёлся кашлем, судорожно запрокинул голову. Судорожно вздохнул и запрокинул голову, ощущая горячую слезу, сбегающую по левой щеке, прохрипел:
— Это ещё что такое…
— Противоядие. — Буркнул стражник. — Сиди спокойно, скоро подействует.
Голова начала очищаться, а язык и глотка покрылись жутко горьким налётом. Стены комнаты облицованным мрамором, потолок украшает тонкая лепнина. У дальней стены, под огромным окном, стоит диван засыпанный подушками. Рядом книжный шкаф забитый до отказа, а на столике поднос со свежими фруктами.
Стража, выждав десяток минут и убедившись, что пленник не падает в обморок исходя пеной, удалилась. Орландо начал следить за дыханием, делая глубокий и плавный вдох носом. Медленно выдыхая через рот и расслабляя мышцы. В коридоре появился мерный стук и тяжёлые шаги. Дверь распахнулась и в комнату боком протиснулся Терц. Следом вошёл старик в белой сутане, опирающийся на пастуший посох из слоновой кости.
Гвозденосец навис над Орландо, стискивая кулаки и поджав губы.
— Давно не виделись, — сказал мечник, улыбаясь, — я думал ты уже сдох.
— Пф! — Фыркнул Терц и постучал пальцем по груди, ноготь через ткань лязгнул по шляпке гвоздя. — Что бы убить меня надо выдернуть гвоздь или очень долго сцеживать кровь.
— Спасибо за подсказку, обязательно воспользуюсь.
Терц захохотал, плюхнул ладонь на макушку Орландо, почти вмяв голову в плечи, сдавил. Медленно наклонился заглядывая в холодные голубые глаза и сказал:
— Удачи, мальчик. Даже ангел способен только провернуть.
— Хватит! — Рявкнул старик и стукнул посохом об пол.
Римлянин нехотя отступил к двери и замер сложив руки на груди. Под одеждой отчётливо перекатились груды мышц и застыли, натягивая ткань на плечах до треска.
— Кажется, мы не знакомы. — Сказал старик подходя к пленнику и опираясь на посох.
— В последний раз, когда видел старика в белой сутане, я его зарубил прямо на троне. Ватикан решил сделать из этого традицию?
— Ёрничаешь. — Констатировал понтифик. — Это хорошо.
Орландо закатил глаза и подвигал пальцами у уха, одновременно поворачивая кистью в колодке. Тусклый свет отразился от колец и мечник, убедившись что понтифик их заметил, сказал: