— Но разве такие люди, как Джозеф Плат, не заставляют преклоняться перед собой так же, как преклоняются перед рыцарями? — лукаво улыбнувшись, спросила Памела.
— Я понимаю, милая моя Памела, что такая красавица, как ты, не могла не привлечь внимание придворных. Но с тех пор, как мы в Элтоне, я чувствую, что ты сторонишься меня. В чём причина?
Он стянул перчатки и взял её за руку. Хотя Памела и не была настроена говорить с ним искренне, однако честность вынуждала её заявить Филиппу, что она отказывается выходить за него.
Подавшись вперёд, Филипп изучал её взгляд, в котором сквозили затаённая насмешка, холодность и безразличие. Отстранившись, он выпустил её руку.
— Миледи Памела, по возвращении из Элтона я намерен назначить нашу свадьбу и заняться необходимыми приготовлениями, — твёрдо, совсем другим тоном, чем говорил минуту назад, произнёс он. — Вам же, в свою очередь, следует проявить покорность. И не забывайте о нищете, в которой погряз ваш замок.
Развернувшись, он стремительно зашагал по снегу в сторону дворца. В его голове крутились мысли о сопернике. Монтгомери был уверен, что им является некто иной, как Рэндалл. Приближаясь к дворцу, он увидел его. Поэт стоял на полукруглом каменном крыльце, окружённый несколькими придворными поэтами, в числе которых выделялся Джозеф Плат. Рядом с ними Филипп узнал и рыцаря, друга Рэндалла, — сэра Ральфа де Монфора.
Заметив сэра Филиппа, поэты окликнули его, приветствуя.
Поднявшись на крыльцо, Филипп хотел было пройти мимо Рэндалла, но вдруг остановился и взглянул ему в глаза.
— Я оценил бы твоё вчерашнее выступление, если бы моё происхождение позволяло мне восхищаться сыновьями рабов, — холодно сказал он.
— Мне очень лестно, что вам оно понравилось, — поклонился Рэндалл. — А ваша леди осталась удовлетворена?
Скрипнув зубами и резко вскинув голову, сэр Филипп дал Рэндаллу пощечину. Вокруг зашумели.
Сэр Ральф, выступив вперёд, твёрдо взял Филиппа за руку.
— Прошу вас, милорд! Для чего вы ударили этого ничтожного менестреля? Нам ли, знатным сэрам, растрачивать на них силы?
— Он оскорбил меня! — воскликнул Филипп.
— Он всего лишь поинтересовался, понравилось ли его выступление вашей леди так, как понравилось вам, — возразил Ральф.
Оттолкнув его, Филипп вошёл в раскрытые двери. Рэндалл, приложив ладонь к щеке, внимательно глядел ему вслед. Только сейчас он понял, что Филипп Монтгомери, его кузен и соперник, уже догадывается о связи, возникшей между ним и Памелой Гисборн.
ГЛАВА 14
Получив от короля мешок денег и огромные милости, Рэндалл должен был возвращаться в Лондон, чтобы папаша Терри нанял челядь и распорядился свалившимся богатством. В Лондон же стремился и Ральф, которому там предстояло узнать о празднике любви, устраиваемом весной в Кале.
Наступающая ночь была единственной, когда Рэндалл мог уговорить Памелу отказаться от брака с Филиппом.
Стараясь не привлекать внимания стражников, Рэндалл — с прицепленным к поясу кинжалом, закутанный в тёмный плащ, — осторожно двигался по тёмным коридорам Элтона.
Прислушиваясь к шорохам, Рэндалл чувствовал, что Хьюго Бэнкс следит за ним. Ему пришло в голову запутать Хьюго. Выйдя из темноты, он, словно не опасаясь соглядатая, зашагал по коридору. Прячась в нишах и за выступами, Хьюго шёл за Рэндаллом.
Свернув за угол, Рэндалл затаил дыхание. Рядом вниз, на первый этаж, вела крутая винтовая лестница.
Шаги приближались: крадучись, Хьюго подошёл к лестнице и остановился.
Выскользнув из укрытия, Рэндалл увидел стоявшего к нему спиной Хьюго. Слуга сэра Филиппа напряжённо вслушивался, стараясь понять, спустился ли Рэндалл по лестнице или скрылся от него другим путём.
Выхватив кинжал, Рэндалл приставил его к горлу Хьюго и, обхватив рукой за узкие плечи, произнёс:
— Хьюго Бэнкс! Ха-ха! Ты, кажется, меня ищешь?
— Пощади, милостивый, великодушный поэт! — завизжал Хьюго. — Я всего лишь слуга, раб. Мой господин приказал мне следить за вами! Разве мог я ослушаться сэра Филиппа?
— Только закричи ещё раз, и я тебя зарежу, — Рэндалл крепче приставил остриё к его горлу. — Слушай внимательно! Отправишься сейчас к сэру Филиппу и передашь, что человек, которого он оскорбил сегодня, назвав сыном раба, решил предупредить его. Я — аристократ, родившийся незаконно. И в следующий раз, отвешивая мне оплеуху, он должен помнить об этом. Для него, как для лорда Монтгомери, лучше, чтобы моё происхождение осталось в тайне.