— Я согласен ехать с вами, милорд, — сказал монах, пряча руки в широких рукавах рясы.
— И вы даже не поинтересуетесь, почему я жажду венчаться тайно?
— Я буду заключать брак, который состоится по любви, — ответил монах. — А причину мне знать не обязательно. Когда отправляемся из Рило, милорд Монтгомери?
— Я бы поехал завтра, если вы не против, отец мой, — произнёс Рэндалл.
— Завтра, на восходе, я жду вас у хлева, — сказал брат Лайонелл и, ласково улыбнувшись, вышел из кельи.
«Как велико различие между алчным аббатом и простым монахом», — подумал Рэндалл, упав на кровать.
До самого утра он спал без волнений и тревог. Его краткие ночлеги в лесах, когда он просыпался от ужаса, что его окружили разбойники, не давали ему восстановить силы. Несмотря на то что сэр Ральф немного научил его драться на мечах, Рэндалла неотступно преследовали мысли о врагах. В монастырских стенах он не опасался нападения. Впервые за несколько дней Рэндалл выспался и вышел во двор на восходе отдохнувшим и полным сил. В приталенной куртке, обхваченной на бёдрах поясом с опалами, в длинном плаще, Рэндалл выглядел точно благородный вельможа.
У хлева он увидел сидящего верхом на муле брата Лайонелла. Кто-то из монахов подвёл к поэту лошадь. Натянув перчатки с широкими раструбами, Рэндалл вскочил в седло.
— Вы уже завтракали, милорд? — спросил монах.
— Нет, — сказал Рэндалл. — Но у меня есть с собой кое-какие припасы.
Мимо шли цистерцианцы — направлялись в часовню для утренней молитвы. Подойдя к Рэндаллу, отец настоятель указал на простиравшиеся вдали леса.
— Спуститесь к окраине леса, — молвил он. — Оттуда начинается прямой путь до владений Роберта Гисборна.
Расставшись с толстяком аббатом, Рэндалл и его спутник направились к лесу. Деревья темнели среди снегов и пасмурного неба. После вьюги, что всю ночь бушевала над графством, тропы и дороги были плохо различимы.
— Когда доберёмся до замка, — сказал Рэндалл, — мне придётся скрывать от владельца своё происхождение. При дворе короля меня знают как поэта, и я действительно поэт, но знатного рода.
— Поэты знатной крови всегда вызывали моё искреннее восхищение, — улыбнулся брат Лайонелл.
— Потом я встречусь с невестой и назначу ей место венчания. Лучше выбрать его где-нибудь в лесу, чтобы не попадаться на глаза крестьянам и слугам замка. В определённое время она придёт туда, и вы нас соедините, отец мой.
— Вы всё замечательно придумали, милорд, — согласился монах.
Рэндалл чувствовал, что брата Лайонелла мучают разные подозрения, и лишь природная сдержанность запрещает ему задавать вопросы. Но Рэндалл был готов говорить с ним откровенно. Они провели в пути весь день, и Рэндалл, замечая, что цистерцианец утомлён, подбадривал его весёлыми историями.
— О, милорд! Вы совсем не похожи на прочих дворян, что я знал. В отличие от них вы великодушны ко мне, вы не видите во мне ни лицемерного монаха, ни простолюдина, — сказал брат Лайонелл.
Сунув ему флягу, в которой плескалось вино с пряностями, Рэндалл велел подкрепить силы.
— Наверное, мы встретились для того, чтобы вы убедились, какими великодушными бывают некоторые дворяне.
— И я убедился, — ответил монах.
ГЛАВА 22
После того как Памела объявила сэру Филиппу о своём решении не выходить за него, решении, безусловно огорчившем и её отца, рыцарь возвратился на несколько недель в Спрингроузез, чтобы соглядатаи могли сразу же сообщить ему всё, что узнают о тайном сопернике. В Филиппе говорила не только ревность, но и оскорблённое самолюбие.
Уединившись в Спрингроузезе, Монтгомери много времени проводил на охоте в лесах. Иногда он уезжал туда на целых пять дней с сенешалями и сворой собак, которые поднимали вепря из укрытия. Потом Филипп и его люди возвращались в замок и устраивали пир.
В глубине души Монтгомери не считал Рэндалла противником. Рэндалл был для него бедным менестрелем с острым языком, но, чувствуя себя оскорблённым, он стремился вышвырнуть его из окружения Ричарда.
Однажды ранним утром, когда сэр Филипп завершал завтрак, возле рва, наполненного тёмной водой, появился отряд, сопровождавший знатного вельможу. Худой немолодой человек с холодными серыми глазами, в плаще и со сверкающей цепью на шее, возглавлял прибывший отряд. Много лет он не приближался к стенам этого замка. Остановившись у края рва, он приказал своему человеку трубить в рог.
Мост со скрежетом опустился, к воротам подошёл глава стражи Спрингроузеза.