— Ты убьёшь меня? — спросил Рэндалл.
— А ты умоляй меня о пощаде, — процедил сэр Филипп.
И тут за деревьями вновь зазвучали многоголосый шум кавалькады, лай собак и бряцанье железа. К ним приближалась другая часть отряда, возглавляемая сенешалем.
— Милорд, вы поймали его?! — послышались восклицания. Их окружили всадники.
Убрав меч в ножны, сэр Филипп развернул лошадь.
— Связать пленника и доставить в Спрингроузез, — приказал он.
Запястья Рэндалла крепко стянули верёвками, затем подняли и повели к замку.
Взволнованный разговором с Филиппом, поэт покорно шёл к Спрингроузезу. Филипп более не приближался к нему: он ехал впереди отряда рядом с сенешалем.
Светлые стены замка проступили сквозь деревья спустя полчаса пути. Кто-то протяжно затрубил в рог. Стражники опустили мост через ров, и кавалькада проследовала внутрь двора. Рэндалла ввели со связанными руками на территорию замка, подаренного когда-то королем Эдуардом его матери. И, словно в насмешку, впервые Рэндалл вошёл сюда пленником, не имеющим, никаких прав.
Во дворе сэр Филипп спешился и, передав лошадь слуге, стремительно взбежал по ступенькам в замок. Рэндалла обыскали, нашли кинжал и повели следом за владельцем.
Встретив в коридоре Филиппа, Хьюго полюбопытствовал:
— Почему вы не расправились с ним в лесу?
— Не мог же я перерезать ему глотку на глазах у сотни своих людей, — буркнул Филипп, поднимаясь по винтовой лестнице. — Пришли ко мне Мориса.
— А что же пленник?
— Пусть его отведут в главный зал, я потолкую с ним там.
Филипп скрылся в своей опочивальне. Войдя, он наполнил кубок вином и залпом осушил его. Он испытывал сейчас торжество, какое чувствовал всегда после удачной битвы с французами.
Спустя несколько минут в дверь осторожно постучали, вошёл Морис.
— Вы посылали за мной, милорд? — спросил он.
— Я поймал Рэндалла Блистательного недалеко от Спрингроузеза, — сказал Филипп. — Он в моём замке.
— Вы очень расчётливы, — молвил оруженосец и принялся расстёгивать крепления на доспехах господина.
— Теперь я поступлю с ним согласно моей власти в здешних краях, то есть как мне заблагорассудится, — продолжал Монтгомери. — Рэндалл — обыкновенный жалкий бродяга! Я всегда утверждал, что он не соперник доблестному рыцарю.
Морис слушал его молча, предпочитая не выдавать бушующих чувств. Но его пальцы, ловко расстёгивающие крепления, слегка дрожали. В глубине тёмных глаз Мориса по-прежнему таилось раскаяние. Он искренне жалел, что, поддавшись угрозам, согласился в своё время содействовать сэру Филиппу.
Освободившись от боевых доспехов, Монтгомери облачился в приталенный бархатный камзол, единственным украшением которого была тяжёлая цепь, спускавшаяся ему на грудь, и отправился в главный зал Спрингроузеза. Морис следовал за ним.
Поднявшись на возвышение, где стояло огромное кресло с мощными подлокотниками и высокой спинкой — кресло владельца замка, Филипп сел в него.
Рэндалла провели в зал полутёмным коридором, где гуляли холодные сквозняки.
Глядя на сэра Филиппа, сидящего в кресле, Рэндалл не ощутил робости. Рыцарь тоже с интересом смотрел на него. Потом его губы тронула холодная улыбка.
— Приблизьтесь, милорд, — сказал он.
Со связанными запястьями, Рэндалл подошёл к ступеням и остановился.
ГЛАВА 29
Развалившись в кресле, Филипп положил руки на подлокотники.
— Спрингроузез — замок Весенних роз, — вдруг проговорил Рэндалл. — У вас очень красивая крепость, сэр. Жаль, что я не выступал в ней, будучи простым менестрелем. Должно быть, с балюстрады вашей трапезной особенно замечательно звучат композиции Элиаса Кайреля. Кстати, сэр, вам известно, что Элиас Кайрель не мог долго гостить ни в одном из замков, куда прибывал выступать, так как обладал несносным характером?
К Рэндаллу возвращалось самообладание.
— Хорошо, что вы оценили замок, который принадлежал Великой Любовнице, женщине, чьим незаконным сыном вы являетесь, — насмешливо сказал Монтгомери.
— Я не жажду им владеть, — признался Рэндалл.
— Чего же вы хотите? Добиться при дворе достойного положения для знатного лорда?
— Да, сэр Филипп. Вы рассуждаете верно, — сказал Рэндалл.
Филипп приказал сенешалю удалиться. Оставшись с пленником лишь в присутствии Мориса и двух стражников, он был уверен, что никто не помешает им.