— От стражи я слыхала, будто на днях он выступает в Элтоне, перед королём и свитой, с сочиненной им поэмой, — вдруг произнесла Теса.
— Как это прекрасно, Теса! — вскричала Памела. — Он появится в Элтоне?!
— Да, госпожа! — весело откликнулась девушка. — И ещё я слышала, что король покорён его победой в споре с Джозефом Платом и даже предложил ему стать своим придворным поэтом.
— Значит, теперь я часто буду видеть его при дворе! — заворожённо прошептала Памела. Однако тут же её лицо помрачнело: — Но ведь чтобы самой бывать при дворе, я непременно должна буду выйти за Филиппа!..
За окном, выходящим к въезду в Элтонский дворец, раздался шум приближающейся конницы. Памела бросилась к окну и сквозь густой снегопад разглядела среди кавалькады королевских стражников Рэндалла. Он прибыл в Элтон, повинуясь приказу Ричарда Английского, который предоставил ему для безопасного путешествия по лесам своих людей. Вместе с Рэндаллом приехал и его друг и господин сэр Ральф де Монфор. Дрожа от волнения, Памела прижалась лбом к косяку, и по её устам скользнула радостная улыбка.
Спешившись и укрываясь от снегопада капюшонами, Рэндалл и сэр Ральф передали поводья подоспевшим конюхам, после чего расстались со стражниками: теперь те понадобятся только для обратного пути в Лондон.
Этикет обязывал Рэндалла сразу по прибытии нанести визит Ричарду и ещё раз поблагодарить за приглашение.
Памела видела, как поэт вошёл во дворец.
— Думаешь, ему известно, что я просватана за сэра Филиппа? — спросил она у служанки.
— Если ещё и не известно, то скоро он узнает об этом, — сказала Теса. — Разве осмелится поэт ухаживать за возлюбленной самого сэра Филиппа? А если вдруг решится, то приобретёт могущественного врага! Скажу вам искренне, миледи: я — служанка и потому имею право любить, но вы — леди и, значит, обязаны покориться своей участи. Сэр Филипп благороден и очень хорош собою. С ним вы забудете о Рэндалле Блистательном, ведь он всего лишь бродяга, хоть и поэт.
В речах Тесы было много правильного, и в душе Памела с ней согласилась. Но что делать с любовью, которая разгоралась со всё более возрастающей силой?!
ГЛАВА 8
Как раз в то время, когда Рэндалл приближался к стенам Элтона, сэр Филипп завтракал, сидя за столом у окна. Прислуживая хозяину, Хьюго в подробностях поведал, как Морис рассказывал Генри Ланкастеру об угрозах своего отца: в случае провинности не только не позволить сыну стать рыцарем, но и заточить его в монастырь. Затем Хьюго перешёл к ночи любви, проведённой Морисом у Тесы.
— Как вы поступите, милорд? — осведомился он по окончании рассказа.
— Я воевал во Франции с отцом Мориса, сэром Мервиллом, — проговорил Филипп, отодвигая блюдо и взяв кубок с вином, — и уверен: узнав, что его сын топчет репутацию рыцаря и дворянина, предаваясь греху прямо во дворце короля, он и в самом деле отправит его в монастырь. О, да. И вместо боевого меча и доспехов Морис вынужден будет носить рясу и учить «Gloria in execlsis»[7]. Вряд ли такому мужественному и храброму юноше, как Морис, захочется превратиться в кроткого послушника. Сделаем так, Хьюго. Ступай за ним и приведи его сюда. Отныне у нас появится сторонник, способный сообщать то, что не сумел бы узнать ты при всей своей ловкости.
Очень довольный собой, Хьюго Бэнкс спустился во двор. Отыскав Мориса в оружейной, Хьюго передал ему требование рыцаря немедля подняться в опочивальню. Морис оставил алебарды и щиты и пошёл за Хьюго во дворец. Они поднялись, воспользовавшись лестницей для слуг.
— Тебе ведь хорошо знакома эта лестница? — оскалился Хьюго, взглянув на юношу.
Морис насторожился. Сразу вспомнилась ночь, проведённая с Тесой.
Переступив порог комнаты хозяина, Морис поклонился:
— Вы посылали за мной, милорд?
— Мне нужно с тобой поговорить, Морис, — кивнул Монтгомери. — И разговор пойдёт о твоём титуле рыцаря. Я считаю, что ты уже в совершенстве освоил то, что должен уметь рыцарь. Ты отлично обращаешься со всеми видами оружия, доспехами и боевой лошадью. Тебе скоро исполнится двадцать один год, и ты вполне можешь закончить своё обучение.
— О, милорд! Я признателен вам за ваше решение! — воскликнул Морис.
— Но мне стало известно о твоём безнравственном поступке, совершённом вчера, — продолжал Филипп бесстрастно. — Хьюго присутствовал при твоей беседе с Ланкастером, с коим ты обсуждал своё влечение к служанке леди Памелы. А позднее Хьюго видел, как ты отправился в её опочивальню, где провёл всю ночь. И у меня нет оснований не верить своему слуге.