— Пусть так, — молвила леди Памела, и её зелёные глаза засверкали из-под капюшона. — Но в нём много благородства, свойственного рыцарям. Я не удивлюсь, если его отец — дворянин.
Теса запалила факел и тоже закуталась в плащ:
— Если вы так любите его, я готова вам содействовать. Только не забывайте: всюду враги, а главный враг — сэр Филипп. Идёмте же, миледи, к вашему Рэндаллу.
Молодые женщины выскользнули за дверь и быстро направились по тёмному и пустынному коридору к лестнице.
Держа в руке факел, трепещущий от порывов ветра, проникавших внутрь замка, служанка молча шла впереди. В коридорах, где эхом отдавался каждый шорох, они не разговаривали. Спустившись по лестнице, девушки остановились у входа в зал.
— Жди здесь, — коротко приказала Памела.
— Я предупрежу вас, если кто-нибудь появится в коридоре, — ответила Теса.
Войдя в зал, Памела увидела Рэндалла, одиноко сидевшего в кресле короля. Внезапно, словно почувствовав её присутствие, он обернулся.
— Не всякий осмелится занять кресло короля Англии, воспользовавшись его отсутствием, — произнесла Памела, сбрасывая капюшон на плечи.
— Если моя леди так решила, я с покорностью повинуюсь и встану.
Она глядела, как он медленно спускается по полукруглым, почти плоским ступенькам, ведущим с возвышения, на котором стояло королевское кресло. В его голосе Памела уловила и искреннее преклонение, и страсть, и лёгкую усмешку.
— Отчего же? Сидите, где вам угодно, лишь бы это не сочли проступком, — сказала она, — и не наказали за него.
— Наказать меня можете только вы — своей холодностью, — ответил Рэндалл.
Стоя перед ней в обтягивающем его худой торс котарди с вышитыми на нём текстами стихов графа Рамбута Оранского, с нежностью в глазах, он заставил девушку смутиться. Потупив взор, она тем не менее не удержалась от улыбки.
— Я вас не накажу, но если накажет король Ричард, кто же тогда будет ставить на место Джозефа Плата?
Он засмеялся её ловкому ответу.
— Поистине, миледи, я и сам бы не смог ответить более остро.
— Увы, но мне далеко до вас, — сказала Памела, вновь обращая к нему свои зелёные глаза. — Вы блистали при дворах герцогов, прежде чем появились здесь. Я же — обыкновенная провинциальная дворянка, у которой, к тому же, за душой нет ни шиллинга.
— Ничего, — он приблизился к ней и, протянув ладонь, погладил по щеке. — Я знаю, вы многим обязаны графу Монтгомери. Но главное для меня — ваши чувства. То, что я написал в своём послании, — правда, и я хотел бы спросить, ощущаете ли вы ко мне что-нибудь подобное?
Не в силах подавить своего влечения, Памела склонила голову, прижавшись щекой к его руке.
— Да, — произнесла она.
Рэндалл привлёк её к груди и поцеловал. Держа Памелу в объятьях, Рэндалл воскликнул:
— Вы любите меня! Разве мог я рассчитывать на ответные чувства с вашей стороны?!
— Если бы вы не рассчитывали, сомневаюсь, что написали бы мне послание, — лукаво заметила она, обнимая его за шею.
— Вы считаете меня самоуверенным?
— Но разве вы не уверенно сжимаете сейчас мою талию? — засмеялась она и уже сама, поддавшись порыву страсти, припала к его губам.
Любовь, которую внушала Памела Рэндаллу, заставила его забыть о том, что их разделял не только её предстоящий брак с Филиппом, но и разница в занимаемом положении. Хотя Рэндалл и родился у графини и английского короля, в глазах вельмож он всё еще оставался обыкновенным менестрелем.
— Вы любили, должно быть, многих женщин, — сказала Памела.
— Я обладал ими, но ни одну из них не любил, — признался поэт. — Неужели вы сомневаетесь во мне?
— О нет, — ответила она. — Вчера, наблюдая за вашим приездом в Элтон, я чувствовала, как душа моя преисполняется любви. Но я была уверена, что, поскольку принадлежу другому, вы не захотите взглянуть на меня.
— И вы позволите мне и впредь любить вас? — спросил Рэндалл.
— Ну конечно. А я, обещаю, тоже буду вас любить, — и Памела доверчиво прижалась к его плечу.
Теперь она была твёрдо убеждена, что не выйдет за сэра Филиппа. Могуществу и богатству Монтгомери она предпочла изысканность Рэндалла, осознавая, что такое решение обернётся нищетой и прозябанием для её бедного замка на севере Йоркшира.
Когда наступило время оставить Рэндалла и возвратиться в опочивальню, девушка сказала:
— Вы понимаете, что, становясь соперником сэра Филиппа, вы превращаетесь в его врага?