Монстр хотел рвануть к Максиму, но я создал чёрную молнию и запустил её в него. Копьё — это объёмный конструкт, поэтому имеет свои физические свойства, однако молния — это природная энергия, способная поражать цель с невероятной скоростью.
Молния настигла чёрную тварь, поражая её в разных местах, вот только та укутала себя крыльями. В её крыльях начали появляться дыры, но стихия уже ослабела, и тварь с громким криком резко расправила крылья, посылая во все стороны чёрные перья.
Печально только то, что управление стихией требует слишком много энергии, поэтому нельзя использовать её слишком часто. Но это не значит, что я закончил. Я не позволю этой твари прикоснуться к члену моего Рода.
Я расправил руки в стороны, помогая себе таким образом создавать копья. Потратив почти всю заёмную энергию, создал в сумме сорок четыре копья, которые все разом направил в тварь.
На земле она была явно быстрее, не смотря на крылья, поэтому сейчас существо уклонялось от копий. Я сосредоточился и не просто направлял копья, а начал управлять ими.
Четыре копья врезались в тварь, но не нанесли ей особого урона из-за тёмной энергии вокруг неё. А я, к сожалению, не могу наполнять тёмной энергией копья, к которым не прикасаюсь.
Мне удалось окружить её копьями, но в этот момент я выплюнул изо рта сгусток крови. Улыбаясь, я резко свёл руки вместе, и все копья одновременно ударили в тварь.
Послышался жалобный крик. Существо защищалось крыльями, но из-за того, что я ранее пробил их молнией, сейчас мог целиться в эти дыры. И судя по всему — это было очень неприятно.
Тварь вновь вскрикнула, расправила крылья и неожиданно рванула прочь. Наблюдая за тем, как она улетает, мне оставалось лишь стиснуть зубы. Я выложился на полную и даже больше.
В глазах всё потемнело, и я начал заваливаться назад. Последнее, что увидел, это как ко мне бежит Максим.
Вот же непослушный мальчишка.
Глава 23
Нравоучения
Особняк барона Крылова
Барон Михаил Крылов нерешительно стоял перед дверью, ведущей в детскую его дочери. В руках у него был котёнок, данный ему Сергеем. Маленькое существо пыталось дотянуться до подбородка мужчины и погладиться об него, но барон упорно сопротивлялся этому.
Никто не знает, как ему сложно самому справляться с дочкой. Да и он никогда и никому об этом сам не расскажет. Однако ему недавно начало казаться, что он нашёл человека, понимающего его проблемы.
Барон Сергей Вяземский, на вид мальчишка мальчишкой, но дерзости и уверенности ему не занимать. И это всё не из-за его родни, а потому что он уверен в себе.
Его появление вызвало настоящий переполох не только в его особняке, но и в сердце его дочери, довольно часто спрашивающей о новом знакомом.
При воспоминании о Сергее барон сам не заметил, как начал сжимать руки, но стоило ему почувствовать, как что-то в них зашевелилось, и он тут же одумался. Михаил погладил маленькое существо, тем самым извиняясь перед ним за свою неосторожность.
Сергей поселил в его душе надежду и… страх. Страх, что опять ничего не получится. И он вновь будет впопыхах искать средство для исцеления дочери.
Поняв, что стоит уже довольно долго, барон решительно открыл дверь и вошёл внутрь.
— Папа! Ты вернулся! — Алиса сидела спиной к двери, но услышав отца, повернулась к нему. — Ой, — ойкнула девочка. — А это кто? — она с сомнением посмотрела на маленькое существо в больших руках отца.
Михаил решил больше не медлить и подошёл к дочери.
— Это, тебе, Алиса, — произнёс он ласково, протягивая девочке котёнка.
В глазах девочки словно появились искорки радости, и она неверяще протянула к котёнку руки. Основная проблема была только в том, что барон был слишком высоко, он хотел наклониться ниже, но в этот момент замер, наблюдая за тем, как его дочка слегка привстаёт на колени.
Не веря своим глазам, Михаил наблюдал за этим и даже перестал дышать. В какой-то момент ноги девочки начали дрожать, но барон не шевелился, позволяя своей дочери самой дотянуться до котёнка.
Девочка дотянулась до маленького животного и, засмеявшись, упала на пятую точку, обнимая котёнка.
— Спасибо, папа! — произнесла, смеясь, Алиса. — Ты самый лучший папа на свете!
Барон поднялся и на негнущихся ногах подошёл к креслу в комнате. Опустившись в него, он какое-то время наблюдал за радостной дочкой, а потом обхватил голову руками.