Польская армия во главе с лично Александром Первым Литовским успела-таки захватить Краков, а потом отойти и взять Люблин. На этом телодвижении их и настиг мир. Впрочем, Пруссия так и не сунулась в большую войну, поэтому и у поляков не нашлось повода, чтобы рвануть к Варшаве. Пока замирившиеся стороны скупали у нас товары, продовольствие и оружие, их представители съехались в Братиславу, называемую в эти времена Пресбург. Побеждённые австрияки признали все отторжения и даже согласились с тем, что Вюртембург и Бавария отныне королевства, а не курфюршества и вообще отпустили южан вместе с Баденом, ставшим великим герцогством, из состава Священной Римской империи. Мне перепал Люнебург вместе с восточным Харбургом (до самого Аллера) и всего за два миллиона франков (которые я уже нажил на продажах того, что затарил, включая жрачку).
Россия и Франция совместно настояли на том, чтобы закрепить завоевания литовского княжества. В общем те польские земли, которые отошли Австрии после первого и третьего разделов, вернулись к нашему брату. Самому старшему, имею в виду! Александр гордо восхищался сам собой и даже отправил благодарственный адрес отцу за ту помощь, которая ему была оказана. Поляки всех стран опять гопнули до кучи, искренне радуясь достигнутому. Глядишь, если Бонапарт когда-нибдь начнёт войну с Пруссией, то можно опять присоединиться. Англичане от горя и злости лишь сопли жевали, а их Бред Питт (виноват, Вильям Питт-младший) уже плохо себя чувствовал из-за поражения третьей коалиции. Да ещё и 40 тысяч фунтов, которые он был должен, давили.
Казалось бы, всё завоёвано и делить больше нечего. Мир надеялся, что на этом большие войны закончатся, но Англия уже начала подспудную работу по созданию четвёртой коалиции, а Франция собиралась организовать бритишам общеевропейскую экономическую блокаду. В конце декабря, под давлением и угрозами Наполеона, Пруссия заключила с Францией оборонительно-наступательный договор. И это уже угрожало непредсказуемыми последствиями, как Дании и моему Бремену, так и Лауэнбургу Константина. Тем более, что пруссакам передали все ганноверские земли к юго-западу от Аллера.
— Алексей Андреевич, что-то я переживаю за старших сыновей, обустроившихся в Северной Германии. И Константин, и Денис имеют свои небольшие страны, но Пруссия может начать против них войну.
— Ваше величество, но тогда и Александр им поможет. Суммарная армия независимых русских царевичей размером больше прусской, да и вооружены они лучше.
— А если корсиканец пруссам поможет?
Аппетит Наполеона, одержавшего столь лёгкую победу, мог разрастись и тогда в войну придётся вступить Дании и России. Понятно, что британцы постараются помочь, но вдруг сознательно постараются спровоцировать ситуацию, которая вовлечёт в борьбу с Наполеоном две крупные державы?
— Отправлю-ка я Денису и Константину своих советников, чтобы уберегли их от провокаций и неосторожных шагов.
Царь-батюшка даже не догадывался, что я тоже жду прусских понтов. Самим прусскам мы наваляем без проблем, а заодно сожжём их города на побережье. Всё-таки общий «торговый» флот трёх русско-датских компаний был вооружен в большинстве ракетами и имел порядка семидесяти кораблей. В основном, фрегаты современной постройки. Конечно не линкоры, но тоже зубастые. Ну и девять семидесятипушечных галеонов.
Глава 27
И чего я взъелся на Пруссию, спрашивается? А с того, что даже Франция, лично, нагнула почти всю Европу, а её восточная граница лишь по Рейну проходит. От Голландии до Швейцарии. А то, что наделали кучу стран-сателлитов, так в эти годы право имеют. Зато Пруссия из Ливонского территориального огрызка уже растянулись почти до той же Франции. И теперь ещё им оставшуюся часть Ганноверского курфюршества приписали лишь за то, что договор подписан. Халява, плиз, так крылышки можно и подрубить. Или лучше подрезать?
— Денис, но они же всё по законным договорам имеют, — пытается возразить Чигиринский.
— Генрих Иванович, дорогой, эти умники уже на мои и Константина земли рот раззявили, хотя даже Варшаву Александру не вернули до сих пор и не собираются.
Я уже десять лет обитаю в новом теле и новых для меня временах. А доводы в дискуссиях — из моего прошлого. Когда-то, будучи ещё Егоровым, вёл диспуты с парой соседских семейств класса «муж-жена». Те тоже делили события, утверждая «это же Пруссия» или «это же Англия». Как будто кто-то когда-то расставил всех по ранжиру и навсегда выдал права на величие.