Константину пришлось выдвинуть оба десятитысячных корпуса к южным границам, так как пруссаки привели в движение свою тридцатитысячную армию. Шведский король прислал специального сверхсекретного представителя, графа Ольберга.
— Ваше высочество, его величество Густав Шестой готов поддержать войсками ваши претензии на завоевание датского престола.
— Вы удивили меня, господин граф, я вроде хочу лишь вернуть себе герцогство Голштейн, не более.
А чего скрывать то, что все уже и так знают. Но на датскую корону я вроде не претендовал?
— В любом случае, если вы всё-таки надумаете, то мы поможем вам в борьбе с королём Фредериком Шестым и его потенциальными союзниками.
— И чем же я смогу отдариться в этом случае?
— Вопрос, конечно, щепетилный, но вдруг вы согласитесь передать Норвегию в унию нашей стране?
Вот так фигли, мы уже Скандинавию делим, хотя ни одного медведя ещё не убили. Блин, может натравить папашу на шведов? Но тогда война закончится тем, что на русской шее повиснет Финляндия. Зараза, каждый шаг приходится выверять, как будто по минному полю с девушкой гуляешь.
Хорошо, что плебисцит (всё-таки среди плебеев проводился) выявил полную поддержку моей «диктатуре», а не рвачеству Копенгагена. В Гольштейн ввёл войска сразу, да и десятитысячный тамошний корпус уже разросся в две бригады (14 тысяч). Приплюсуем Кильский СОБР и получается до фига солдат и офицеров. Теперь можно громогласно заявить о «восстановлении справедливости».
Правда, датчане не согласились с отторжением и объявили войну Альберланду. В мае к Константину прибыла подкрепа — гатчинская бригада при поддержке тридцатитысячного корпуса бывшей Подольской армии. Советник Воронцов настолько обрадовался, что попытался убедить брата чуть ли не в собственном усилии по укреплению. Да ещё и порекомендовал:
— Константин Павлович, теперь можно устроить пруссам разгром и даже захватить Берлин.
— А зачем, Артемий Иванович?
Неожиданный детский вопрос поставил вельможу в дурацкую ситуацию и отморозил его на время.
— Ваше величество, так будет война с Данией или нет?
— Вы слишком близко к сердцу принимаете, Иван Павлович, к чему бы это? — усмехнулся император.
— Так я переживаю из-за того, что морская торговля замораживается. Компанейские корабли накапливаются в портах, а это недополученные прибыли.
— Так их перевооружают и довооружают на всякий случай.
Всё-таки фрегаты по 700 тонн грузоподъёмностью могут быть прекрасными охотниками, как за торговыми судами вероятного противника, так и стаями нападать и сжигать издали даже линкоры. Мало того, их можно использовать и как транспортные суда, всё получше того москитного флота, с которым обосрался Наполеон несколько лет назад.
Сумятицу в «датский конфликт» внесло сообщение из Байонны, где король Испании, Карл Четвёртый, отрёкся от престола в пользу своего сына. А тот, немедленно, передал корону старшему брату Наполеона — Джузеппе Бонапарту, именуемого по французски Жозефом. Различные немцы и скандинавы тут же всё примерили на наш раздор с Фредериком, используя популярную в будущем фразу:
— А что, так можно было?
Я человек скромный, можно сказать наискромнейший на всю Европу и поэтому манией величия не страдаю. Герцогство забрал и отстаньте на полштанины. Давайте мирный договор подписывать, что ли. К сожалению, в Копенгагене меня не услышали, а обратились за помощью к Австрии, Пруссии, Англии и… Рейнскому Союзу. Последнее я совсем не понял, так как РЮ — это вотчина Наполеона, который будет только рад, если я стану заглавным датчанином, а заодно приберу к рукам и всю Скандинавию. Тогда ему легче будеть нагибать остальную евроту.
В общем, лишь Австрия объявила мне войну, а бритосы прислали огроменнейшую ноту размером с многотомник «Ричард — длинные руки». Все усилия по примирению ни к чему не привели, да и англичане пока заняты. Они приготовили экспедиционный корпус, который должен помочь испанцам в борьбе с французами за свою независимость. А для показательного урока прислали эскадру и помаячили перед Куксхафеном — маяк…маяк…маяк… Не большее не решились, памятуя о «русском дикарском оружии», которое уже и сами производили. Правда попроще и подешевле, уступая нам в качестве и количестве. В реальной истории они сделали за три дня тысячи выстрелов ракетами, когда жгли Копенгаген.