Наш выезд к мосту поразил воображение всех встречающих. Арбалетчики встали в каре, кирасиры резко сделались о конь, мои дружинники понукаемые капитаном Бирком выстроились в почетный караул, а кое-кто из посторонней публики сделал на всякий случай ноги.
Впереди ехала кентаврийка с моим штандартом в руках и Алексом верхом на ней, изображавшим знаменную группу с катаной на голо, за ними я с Григом и баронетом Виллсом, ошую и одесно, на могучих белых скакунах, подаренных нам комендантом, за нами Селена и пять егерей, верхами на кентаврах и восемь фургонов с башенками ощетинившимися арбалетами (пулеметы, как Максимы моряков, так и мои РПД-44, я приказал пока не светить.
У Селены было весьма не доброе лицо, так как знаменосец-кентаврийка ехала топлес, а Алекс несколько раз теряя равновесие, и хватался за нее а ля пассажир мотоцикла.
Когда наша колонна остановилась и капитан Бирк доложил о том, что происшествий, равно как и потерь в дружине не имеется, капитан дворцовой стражи, которого как выяснилось звали Гуг, поздравил меня с успешным окончанием и сообщил, что согласно приказа императора, он сопроводит нас до дома. Но происшествия все-таки имели место. трое нетрезвых молодых донов стали обсуждать стати кентавриек и один из них сделал шаг к кентаврийке-знаменосцу и даже протянул руку к ее бюсту, в ответ молнией свистнула катана и хам остался без пальцев на правой руке, а у ног его приятелей воткнулись в землю арбалетные болты. Я ледяным тоном объяснил молодым придуркам, что знаменосец при нападении по Уставу имеет право убить любого и тут подвалила еще кучка непонятных личностей, «Чуйка» зафырчала недовольно, но когда вперед вышел тип в фиолетовом камзоле, с пышно взбитым кружевным воротником и двумя палашами за спиной крест на крест, она заголосила буквально благим матом. А Мона тревожным тоном сообщила, что это известный бретер граф Блисковиц, который не проиграл ни одной дуэли. Окинув меня и моих бойцов презрительным взглядом, он сказал, что не дело благородным донам глазеть на уродливую игру природы, с которой может общаться только отребье и началась заваруха. Я сказал ему, что он хам и невежа и человек оскорбивший моих солдат, должен быть наказан. Граф обнажил свои палаши за долю секунды, но и я выхватил свой трофейный «Черный клинок», названный мною Валькирией, ибо в нем наверняка была частица женской души, уж никак не медленней. Но мой коронный удар «Z» тут прошел только по первой категории, ибо на бретере под камзолом была кираса, судя по всему из такого же металла, как и моя Валькирия, и воротник такой пышный тоже явно не с проста, наверняка и горло прикрыто. Но как говаривал один мой знакомый морпех — «На безрыбье и червяк сгодится, главное что бы колечком умел сворачиваться». Короче, я отбив его двойной батман, двумя изящными вольтами слившимися в один, ушел в максимальное убыстрение м попросу отсек противнику верхнюю часть головы. Ну и естественно традиционный кличь «Да здравствует император» поддержанный почти всеми присутствующими. Почему почти всеми, а потому что приятели покойного графа ринулись на меня в атаку, а когда мои друзья стали со мной плечом к плечу, негодяи на свое несчастье произвели в нашу сторону пару выстрелов из арбалетов. Я снова убыстрился и отбил болты «дождем», и сразу заговорили Стечкины, а нечего дуэльный Кодекс нарушать, как сказал потом баронет.