Бастард рода Неллеров. Книга 2
Глава 1
Нет, так не пойдёт. Зачем держать благородного милорда в камере жуткого подземелья? Впадает в неконтролируемое буйство? Ну и что, разве он сможет разрушить стены обычной монашеской кельи в главном здании монастыря? Бред. Карл всего лишь одержимый, а не демон неукротимой силы. Подумаешь, буянит, ерунда какая. У меня сослуживец был, в той, прежней, жизни, так у него любая пьянка заканчивалась таким дебошем, что милорд Карл Монский и рядом не стоит.
— Ведите его за мной. — приказываю. — Цепи не снимайте и присматривайте.
— Мы хотели уже сегодня приступить к его лечению. — один из вошедших со мной в камеру троих монахов опасливо потыкал дубинкой в бесчувственное тело одержимого. — Только не успели спуститься, он уже перестал буйствовать.
И хорошо, что не успели. Методы излечения неудачной инициации здесь такие же дурацкие, как и вся остальная медицина. Думают, что если во время приступов причинять одержимому сильную боль — ударами или прижиганиями — то он перестанет впадать в буйство. Полная чушь, не подтверждаемая практикой, что, как помню, является основным критерием истины. Те случаи исцеления, которые всё-таки случались, уверен, никак не связаны с существующими в Паргее протоколами лечения.
— Чего вы на меня уставились? — грозно спрашиваю братьев. — Ждёте, когда он в себя придёт? Берите под руки и тащите за мной. Иначе мы тут час ещё будем ждать, а у меня времени нет.
— А с еретиками и той старой ведьмой что делать прикажете? — брат Никита, главный тюремный надзиратель, почесал свою выбритую макушку. — В город уже три раза сообщали. Не торопятся забирать.
— Научись выполнять задачи по мере их поступления. — советую. — Про милорда я вам сказал, об остальных распоряжусь позже. Разберусь сначала.
Надзиратель кивнул и пошёл впереди меня с чадящим горьким запахом факелом, а другие монахи подхватили тело и понесли следом.
Есть у меня кое-какие мысли, как можно попытаться помочь милорду Карлу. Что мы имеем? Бракованный источник магии — раз, голова с мозгом, который время от времени заставляет впадать пациента в безумие — два. Где-то между этими двумя точками можно поставить преграду, чтобы одно с другим никак не взаимодействовало. Поможет? Откуда ж мне знать? Но попробовать обязательно стоит, только сначала надо всем объявить, что я стал одарённым. Хватит тянуть.
Вопрос в том, как это признание сделать. Настоящую инициацию маги почувствуют на расстоянии не менее чем за сотню шагов, значит надо отъехать от обители в компании тех, кто магическими навыками не обладает.
Ерундовая задача. Объявлю, что желаю осмотреть деревни и виноградники, тем более, что за два дня, проведённых в обители, я со всем хозяйством внутри монастырских стен и рядом с ними уже поверхностно ознакомился, оставались только подземелья со складами, допросными и тюремными камерами, которые я оценил сейчас, сразу после завтрака, с чем себя и поздравляю.
Каменные ступени под ногами, хоть и местами выкрошившиеся, иногда скользят от утреннего конденсата. Вообще, в подземельях обители мерзко — холодно даже летом, сыро и спёртый воздух неприятно пахнет кровью, жжёной человечиной, потом и испражнениями. Находиться тут само по себе пытка.
— Ваше преподобие. Что же вы без меня-то пошли?
Поднявшись по лестнице, сталкиваюсь с братом Симоном, управляющим лечебницей, он и встретил меня вопросом.
В свои сорок пять выглядевший тридцатилетним мужчина является очень хорошим магом-целителем, а вот как руководитель ничего из себя не представляет. Посмотрел вчера на бедлам в лекарском хозяйстве. Хотя, о чём это я? Бедлам — это ведь переиначенное слово бетлем, как сокращённо называли Бетлемскую королевскую больницу Святой Марии в Лодоне.
Моя мачеха Мария — герцогиня, а не святая, и Готлинская обитель вовсе не британская столица, но, видимо, бедлам, он и в Африке бедлам, то есть в Паргее. А чего ждать от средневековой медицины? Ладно хоть здесь магия есть. Правда, лечит Симон ею только богатых и за очень большие деньги.
— Если целитель не идёт к больному, то больной идёт к целителю. — переиначиваю на свой лад восточную мудрость про гору и Магомета. — Сзади волокут. — машу рукой себе за спину. — Поселим в одной из келий-карцеров, там и будешь с ним заниматься. Подумаем, что можно применить кроме воздействия болью. Кузина, дочь нашего епископа, как-то обмолвилась про одну историю исцеления одержимого, успешного исцеления. Объясню чуть позже. Пока займись синяками и ранами, которые он под утро себе нажил. Брат Никита говорит, два часа бился о решётку и стены. Так ведь? — отвлекаю главного тюремщика от попытки погасить ставший ненужным факел.