Юлиана выходила на крыльцо второго лекарского корпуса, но увидев меня с братом Филиппом поморщилась, махнула рукой и вернулась в здание, прелат Наказующих ей не понравился, и провожать его кузина не пожелала.
Что ж, она имеет на то полное право. Миледи Неллерская ни перед кем тут не обязана отчитываться за свои поступки. Наша с ней сестра Агния сейчас на фронте, как и жених Юлианы, моя мачеха, она же её тётка, вместе с братом Джеем далеко, в Неллере, а из меня эта девчонка может верёвки вить, не могу я ей ни в чём противоречить, прикипел душой, и всё тут.
— Счастливого пути. — машу брату Филиппу рукой на прощание.
Теперь ворота монастыря закрыты даже днём, так что, отряду наказуюших пришлось чуть-чуть подождать, пока их откроют — сначала с жутким противным скрипом подняли тяжеленую металлическую решётку, затем распахнули дубовые, обитые бронзовыми листами створки.
Помнится, я распорядился смазать цепи, чтобы не скрипели, да лейтенант Макс отговорил. Действительно, так вот под покровом ночи какой-нибудь предатель решит впустить врага в мой монастырь, а тут средневековая сигналка с противным громким звуком сработает. Мудро придумано.
Конечно же свой приказ я отменил. Менять решения наверное неправильно, но упираться как баран, когда очевидно, что предложение подчинённого идёт лишь на пользу, ещё хуже.
Едва последний фургон наказующих миновал на выезд воротную арку, как через неё въехал мой доблестный вассал с десятком герцогских кавалеристов из состава кузининой охраны. Милорд Монский возвращался из ставки главнокомандующего.
Обычно из поездок туда Карл приезжал в приподнятом настроении, и я его понимаю, встречам и общению с прекрасной маркизой Неллерской любой мужчина позавидует, однако на этот раз, смотрю, его терзает какая-то озабоченность.
Что не так? Поднимаю взгляд свой к стенам обители, там всё в порядке. Круглосуточно на них посменно несут службу пятьдесят солдат из тех двух сотен копейщиков и арбалетчиков, которых мне выделил для усиления обороны монастыря генерал Пётр Лейнский. Кроме них, там и мои монахи с обученными рекрутами тоже по очереди дежурят у метательных машин и поленниц дров подготовленных к разжиганию под котлами с водой. Кстати, водичка-то там из святого источника, другой в обители нет.
Повезёт нашим врагам, если всё же полезут на стены Готлинской обители, даже погибая они будут благословляться, хотя вслух такой богохульный сарказм я разумеется не произнесу.
Что же тогда так озаботило моего друга? Дома всё в порядке, по дороге на него никто не напал. А чего я гадаю? Сейчас и спрошу.
— Карл, с возвращением. — жестом руки награждаю его милостью Создателя, приятель к моим благословениям относится не менее серьёзно, чем остальные, с чувством глубокой благодарности. — Рассказывай, что произошло.
— Произошло? — он пожимает мою протянутую ладонь.
— Я же вижу, ты какой-то не такой сегодня.
Он оглядывается и коротко кланяется направляющейся к нам миледи Неллерской, за которой традиционным хвостом движется Валька.
— Много новостей, и не все они хорошие. — милорд отдаёт повод подбежавшему помощнику конюха, вихрастому пареньку с кожаным ошейником, и отвешивает ему подзатыльник. Как по мне, так по делу. Поздно прибежал. — Прямо здесь докладывать?
— Зачем? Я наелся, ты не обедал, как и наша восхитительная госпожа целительница. — приобнимаю за плечи подошедшую Юлиану. — А сытый голодного не понимает. Пошли, вы пообедаете, а я с вами посижу. Там и расскажешь. Брат Георг! — окликаю управляющего, направившегося к кузням. — Найди местечко вон той старушке. Только не в гостях у брата Никиты. — наш главный тюремщик уже открыл дверь в подземелье и выжидающе смотрел в мою сторону. — Где-нибудь в людской с прачками. Пусть её брат Симон посмотрит, и накормите. Я вечерком с ней поговорю.
Основную новость, оказавшуюся и правда неприятной, милорд Монский сообщил нам на ходу, пока мы шли в мои апартаменты. На востоке королевства начались боевые столкновения с габарийцами. И всё бы ничего, стычки там, как и у нас на севере с виргийцами, дело привычное, длившееся уже не одно десятилетие, только вот в этот раз Габарию поддержали сразу четверо независимых герцогов Ахорской лиги, что означало по сути начало крупномасштабной войны в дополнение к уже развернувшейся в нашей провинции.
— Они что, сговорились? — спрашиваю у кузины.
Из нас троих она самая сведущая во всех этих военно-политических интригах. Несмотря на юный возраст, успела многому научиться у своего отца епископа Рональда и герцогини Марии, её любящей тётки, моей мачехи, почти ничего от неё не скрывавших и посвящавших во многие дела герцогства и королевства.