Вторым делом значилось посещение Драконьего Логова. Под этими величественными руинами находился весьма внушительный тайник с залежами дикого огня. Знание местонахождения конкретно этих сосудов было утеряно, когда Цареубийца вырезал всех пиромантов, отвечающих за минирование столицы при восстании Роберта. В книге тайник под Драконьим Логовом обнаружили совершенно случайно – уже ко времени битвы на Черноводной.
А пока об этом месте знал только я. И мне пришлось немало поискать, прежде чем обнаружить глубокие подвалы с рядами стеллажей, чьи полки были доверху забиты глиняными горшками, исполненными в виде различных фруктов. Еще одна из причуд Безумного Короля.
Конечно же, я не удержался от того, чтобы умыкнуть с собой несколько штук – каждый из них вполне умещался в ладони. При их переноске требовалось соблюдать невероятную осторожность. Даже только приготовленный дикий огонь – штука крайне нестабильная, и с течением времени он становится только капризнее. А уж эти перезревшие «фрукты» за семнадцать лет обзавелись настолько крутым нравом, что одно неосторожное движение – и все, прости-прощай.
Я предположил, что их можно использовать в качестве зажигательных гранат – и оказался прав. Испытав парочку штук далеко за городом, я обнаружил, что они отлично взрываются, разбрызгивая в радиусе нескольких метров яшмовое дикое пламя, которое пожирало даже камень и не утихало несколько часов.
Третьим приоритетом значился сбор любого возможного компромата на определенный круг личностей, чтобы в решающий момент предоставить его нужным людям. Но с этим было пока туговато.
Я направился к богороще. Зеленый квадрат занимал никак не меньше одной четверти Красного Замка. Верхушки многолетних деревьев доросли до самых крепостных зубцов, и даже выше. Чардрево здесь не прижилось. Вместо него высадили дуб, за три века разросшийся до воистину исполинских размеров.
Через башню я спустился вниз. Из-за раскидистых и густых крон деревьев, в богороще было довольно темно и прохладно. Чаща тонула в тишине, сквозь которую изредка пробивалось птичье песнопение.
Призрак обычно сразу встречал меня. Так получилось и сегодня – ослепительно белый силуэт с двумя горящими глазами лежал у корней сердце-дерева. Но сегодня лютоволк был не один. Рядом с ним, подобрав ноги под себя, на траве сидела… Санса. Видимо, не мне одному не спится по утрам.
Распущенные рыжие волосы струились по плечам. Простое серо-голубое платье покрывали витиеватые узоры, вышитые темной нитью. Она что-то тихо напевала, увлеченно вычесывая волчий мех широким гребнем.
Если раньше Санса меня почти не замечала, то Призрак оказался этаким мостиком, положившим начало нашим отношениям на уровне «привет-пока». Ну, и даже Санса при всем желании не могла проигнорировать то, что я – единственный владелец лютоволка в Семи Королевствах, пусть он условно и считался общим для всех Старков. Определенно, это чего-то стоило.
– Леди Санса.
– Здравствуй, Джон, – нейтрально произнесла она, не отрываясь от дела. – Что ты здесь делаешь?
– Я бываю здесь каждое утро, – ответил я. Устроив лук между двумя гвоздями на дереве, я принялся натягивать тетиву.
Санса некоторое время наблюдала за моими манипуляциями.
– Ты здесь готовишься к турниру?
– Готовлюсь, но не к турниру, – петелька наконец встала на положенное ей место. – Я отказался.
Пожалуй, я погорячился, изъявив желание поучаствовать. Если бы награды выдавались за, скажем, первые десять мест, я бы еще попробовал. Но на первое место я ни при каком раскладе рассчитывать не мог. Мои навыки пока не позволяли на равных состязаться с такими, как Энгай и Джалабхар Ксо.
– Но почему? Ты же говорил…
– Про риск?
– Да.
– Рисковать есть смысл лишь тогда, когда имеется реальный шанс на успех. Удача тут не поможет.
И тут Сансу понесло: она начала рассказывать про добрых сиров, удачливых пиратов, про Джейме, победившего на турнире в тринадцать лет. Какое-то время я с улыбкой на устах слушал ее душевные излияния, а потом ответил:
– Жизнь – это не восторженная сказка про рыцарей в сияющих доспехах, которым все удается только потому, что добро должно всегда побеждать.
Она нахмурилась, не отрываясь от своего занятия.
– Ты очень странно говоришь.
– Когда-нибудь вы поймете.
«А может, и не поймешь. Хорошо, что у тебя есть я – дурак, который по доброте душевной хочет избавить всю вашу семью от жестокой книжной участи».