Одно время я занимался спортивной стрельбой. Я неплохо стрелял из арбалетов и луков, да и в целом из оружия. В армии по стрелковой подготовке конечно звезд с неба не хватал, но это было скорее из-за лени. Связывать карьеру с государственными силовыми структурами у меня не было никакого желания, и я особо не перенапрягался в попытках получить очередную галочку.
Надо будет озаботиться восстановлением навыков… Если меня не выбросит обратно в скором времени. На сколько я здесь застрял? Могу ли я вернуться?
Внезапно мозг вновь пронзило иглами, и я стиснул зубы, мыча и потирая виски. На сей раз боль была относительно терпима, и кровь не пошла. На границе сознания заплясали тени, и в разум хлынули ничем не связанные друг с другом фрагменты – запахи и звуки, образы и картинки, которые с каждым мгновением становились чуть ярче, осмысленнее, понятнее, связывались друг с другом в нечто большее, обретая смысл.
Чему уже тут удивляться... Что это может быть, кроме как память Джона? Она быстро ответила на самые основные вопросы: мне семнадцать, и сейчас на дворе двести девяносто восьмой год от завоевания Эйгона.
Джон – отличный мечник, в общем-то. Он грамотен, неплохо управляется с копьем, ездит на лошади, и мечтает о службе в Ночном Дозоре. А еще иногда заглядывается на молодую девицу, служанку по имени Асти, но стесняется к ней подойти.
Это было не то, что неприятно, а очень непривычно – помнить то, что ты никогда не переживал и не ощущал… Но в общем потоке я сумел вычленить несколько важных деталей – те осколки воспоминаний, что помогли бы мне добраться до курганов.
Я сначала думал пройтись пешком – мне не сложно, да и размяться не помешало бы… но, наверное, это выглядело бы странно, потому что у Джона есть свой конь.
Я сходил к стойлам и попросил первого попавшегося конюшонка вывести его – память подсказывала, что коня зовут Данс – и снарядить его в то время, пока я схожу за мечом и плащом. Мальчишка без уговоров и лишних вопросов согласился: очевидно, знает, кому и какая лошадь принадлежит, а уж тем более, мне. Джон Сноу хоть и бастард, но не самый последний человек в Винтерфелле.
Следующей точкой назначения значилась моя комната, а находилась она в башне, где проживала семья Старков – она называлась Великим Замком. По пути я встретил многих – Халлена – мастера над конями, и Джори Касселя с Миккеном. Леди Кейтилин… Когда мы пересеклись взглядами, благочестивое выражение на ее лице быстро сменилось маской холодного безразличия. Эддард Старк стоял на другой стороне двора, закутавшись в тяжелый меховой плащ, а рядом с ним – Теон Грейджой. Он держал длинные ножны, покрытые пушистой волчьей шкурой. В ножнах покоился Лед, валирийский меч Старков.
Незаметно миновав новоявленного родителя, я добрался до своих хором. Лучше не привлекать излишнего внимания. Я и так улизнул из-под надзора Лювина, и если меня поймают – то наверняка загонят обратно в постель, а каждая минута промедления грозила гибелью волчонка. Я надел плащ, опоясался перевязью с мечом, а затем вернулся к конюшням, где меня уже ждал пегий, с белыми пятнами конь. Конюшонок поправлял ремни на седле.
– Благодарю, – сказал я ему, и тот убежал.
Итак, попытка номер раз. Вспоминая, как все было в детстве (хотя тогда это был пони, и меня на него подсаживали взрослые), я встал ногой в стремя и сел в седло.
– Вау, – чуть ли не восхищенно произнес я, потому что получилось с первого раза, чего я вовсе не ожидал. Таки, тело Джона проделывало подобное действие неоднократно. Чуть ударив коленями в конские бока, я послал животину вперед, и вскоре оказался за воротами.
Мне пришлось немало намучаться, прежде чем я нормально освоился в седле. Пусть оно казалось жутко неудобным по сравнению с автомобильным креслом, пусть я первое время я не мог держать равновесие, но…
Все же, это было лучшее ощущение на свете: впервые за долгое время я, кажется, дышал по-настоящему. Воздух тихих северных равнин был подобен чистому и быстрому горному роднику, а ветер отлично взбодрил и отогнал сонливость.
Я добрался до Зимнего Городка – небольшой деревеньки неподалеку от Винтерфелла, за ней к холмам вдалеке вела свежая дорога, изрытая множеством копыт.
По моим прикидкам, прошло не меньше часа, прежде чем я достиг курганов. В углублении между холмов я заметил некое подобие Стоунхеджа. В центре его стояла деревянная колода с углублением для шеи, где до сих пор кровь засыхала темными пятнами. Наверное, это то самое место, где казнили дезертира.