- Заткнись, а? - повторил более грозно Дмитрий, а я с улыбкой за ним наблюдала со стороны.
- Что за табу? - любопытство дело тонкое, в конце концов, здесь одна из представительниц этой породы. Мой кошмар не отвечал, вяло скреб вилкой по фарфору, зато Польски, как говорливая бабушка, понизил голос почти до шепота и выпалил:
- Он и Сашку-то трахнул, чтобы всем доказать, какой крутой и нет у Хаски больной любви к Вильмонт... - на последнем слове, Санек подскочил со скрипом стула по полу. Хаски повторил одновременно маневр, как два дурачка распетушились, не думала, что увижу мучителя шаловливым ребенком, которого дразнили, а он настолько ярко воспринимал подколы.
- Да ладно... - не удержалась от смеха, невольно спрятала глаза на столе и не могла перестать хихикать. - Ты заморачиваешься из-за этих слухов?
Забыла, что не надо смотреть на мужчину, встретилась с ним взглядом, снизу вверх попала в плен его ярких, приковывающих глаз. А он протянул ладонь, а мне оставалось проглотить смешки и подать руку, на что мужские пальцы быстро выдернули из-за стола и направили прочь из кухни.
- Эй! Эй! Что за наглеж? - донеслось до нас. Хаски вел за руку в направлении известном ему одному. - Я за это буду требовать стрип-бар, сегодня причем!
Расслышала, с испуганным сердцем на пару следила за массивной спиной спереди. Опять. Опять. Насилие.
Завел нас в его комнату, обернулся, держа меня за руку и привлекая к себе.
- Давай по-быстрому, пока Польски не разорался, - прошептал мне в губы, сминая их сжимая, владея. Провел по моему телу рукой, по бедрам, нежно, да не спорю, но это насилие. Против моего желания.
Я не двигалась, а на голове почувствовала ладонь. Вниз, вниз медленно давил вниз, давая понять, что нужно от меня, больше ничего.
Присела на колени. Свет включен, за окном темно и при желании можно разглядеть силуэты. Тебе всегда надо видеть меня, мое лицо, отчаяние.
Хаски настойчиво держал мою голову, не давал повернуться или дернуться назад. Легко спустил шорты, склонил мою голову к своему напрягшемуся члену. Мои губы к нему впритык.
Молча открыла рот и языком поигралась с головкой. Смотрела как ты подрагивал от моих действий. Это не я. Это все Ананина.
Провела языком по всей длине, взяла твердо в руку, но мягко погладила, а Хаски удовлетворенно расслабился, убрал руки от моей головы, но придерживал возле шеи за лицо.
И смотрел за моим движениями с высока.
Очень быстро довольный кончил, причем на открытую грудь, а я быстро подскочила и бегом в ванную комнату.
Когда вернулась, пряча глаза от мужчины, моего мнения как бы не спрашивали, вновь взяли в плен объятие.
- Умница! - поцеловал как будто поощрял за действия, на что хотелось воткнуть раскаленный прут в сердце мужчины, за унижения, за пренебрежение моим мнением.
Сердце исколото вдоль и поперек, больше нет живого места. Но с каждым болезненным словом, с каждым действием с удивлением осознавала, что там был живой кусочек органа. Не умерший, хрипящий в предсмертных муках. И он причинял боль раненный.
Вернулись в кухню. И каждому из нас понятно, по довольному и крепко меня держащему за руку Хаски, и по моему в миг осунувшемуся телу, что сейчас было.
Процесс порабощения отчаянием не научилась контролировать. Он затапливал с головой в подобные моменты сильнее всего.
- Вообще не вежливо. Я может тоже секса хочу? - нет. Польски не злился, скорее прикалывался. - Ананина, побалуешь? - прокомментировал Польски. Рука Хаски сжала мою ладонь, но ответа не последовало.
А я и вовсе пожелала, чтобы крыша дома рухнула на голову и убила на смерть. Раздробила кости. И это не гипербола.
Я медленно высвободила плененную конечность, боясь сорваться. Чувствовала кровь от раненного органа поднималась, заполняла тело и бултыхалось.
- Да. Забыл сказать. Ананина, у нас выход в свет. Трехдневное плавание в открытом море в честь Нового Года, - не удержалась, изредка я все-таки заглядывала мужчине в глаза.
Развернулась, уже была готова покинуть пределы комнаты перед его фразой, а теперь громко озвучила:
- У нас? - спросила, ткнув на себя пальцем.
- У вас? - одновременно поинтересовался Польски. - Шутишь? Твоя маман в обморок упадет? А как же Кристина?
- Привыкнет, - отмахнулся Хаски, а я смотрела не переставая. - Устал от любопытства. Пытаются в гости наведаться, чтобы полюбоваться на моё чудо, - сказал главный ночной кошмар.
- Приду через пару часов, - сообщил перед тем, как я покинула комнату и с трудом расслышала в спину.