— Тебе трудно будет найти человека, который бы не согласился с тем, что ты только что сказала. — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Он рассказал тебе об Эльзе?
— Нет.
Я также не видела ее имени в файлах.
— Спроси его об Эльзе.
— Вы мне не скажете?
— Это не моя история, чтобы ее рассказывать.
— В любом случае, это не мое дело. Я всего лишь сотрудница.
— Мы оба знаем, что это не так.
Мой взгляд метался по комнате. Я не знала, как к этому отнестись. Что, черт возьми, это значит, и откуда Винсент Романо может знать что-то обо мне и Бастиане? О нас с Бастиано вообще ничего не было известно.
Я решила задать вопрос.
— Почему вы здесь?
— Чтобы разобраться.
— Чем я вам помогу? Не хочу показаться грубой, но я вас не знаю.
— Дорогая, я тебе советую: никогда не поздно все исправить. Жизнь случается. Ты живешь одну секунду и умираешь в следующую. Если в этот момент останутся какие-то ниточки, ты унесешь их с собой в могилу, и все, кого ты знаешь и любишь, будут страдать из-за этого. Если тебе небезразличны люди в твоей жизни, ты занимаешься своими делами, когда можешь.
— У меня нет никого в жизни.
— Мы оба знаем, что это неправда.
— Я не понимаю, к чему вы клоните.
— Тесси рассказала мне о вас с Бастиано.
— Она еще ребенок. Ей только восемь.
— И она смышленая, но она не единственный источник информации для меня. У меня повсюду есть глаза и уши, малышка Де Лука.
Я застыла, как труп, не шевелясь, вчитываясь в то, как он произнес мою фамилию и что, если что-то и подразумевала его интонация. Проглотив свою неуверенность, я спросила:
— Что говорят вам ваши глаза и уши?
— Что между вами и моим племянником что-то есть.
— Он нехороший человек.
— Бастиан не очень приятный человек, но он хороший.
— Мы не... Мы не...
— Я знаю.
Я повернулась к нему лицом.
— Вы знаете?
— Я знаю, кто вы, мисс Де Лука.
Я рефлекторно потянулась к бедру, где должно было лежать оружие, если бы я не была под прикрытием.
Губы Винса приподнялись при этом движении, и он одарил меня знающей улыбкой.
— Я бы не стал тем, кто я есть, если бы у меня не было повсюду глаз и ушей. Я понял, кто ты, как только ты вошла в этот бар. На самом деле я знал, кто ты, еще до этого. Мало что происходит в мире синдиката без моего ведома, включая то, что любовница босса Де Лука родила девочку по имени Ариана Де Лука.
— Я... — Я не могла вымолвить ни слова, пытаясь принять информацию, которую он мне выложил.
Неужели сейчас я буду умолять его о жизни? Он хотел, чтобы я стояла на коленях и молила о пощаде? Страх душил меня, и я задыхалась.
Он положил руку мне на плечо.
— Дыши.
От его прикосновения стало только хуже, и я закашлялась, выбивая воздух из легких в попытке отдышаться.
Дыши, Ари. Он прав. Просто дыши.
Он знал, что я Де Лука, но это не означало, что он знал, что я агент ФБР. Я могла заставить его задуматься о моих семейных связях. У семьи Де Лука и семьи Романо не было кровной вражды, как у семьи Андретти с ними.
А кровная месть... за нее можно было расплатиться только натурой. капор Андретти, значит, должен был умереть капо Романо, чтобы положить конец вражде. Это был Джио, Илай или Винс. Я не видела, чтобы кто-то из них умер, поэтому вражда никогда не закончится. Поколения и поколения нерожденных детей Романо и Андретти, которым суждено сражаться друг с другом до последнего вздоха. Это было печально и бессмысленно.
— Я никогда... — Я сглотнула, снова пожалев, что у меня нет больше практики в полевых условиях, больше практики в борьбе со страхом и эмоциями. — Я никогда не встречала Де Лука.
— Я знаю. — Он сделал небольшую паузу. — У тебя есть брат.
— Тетя сказала мне, что он примерно моего возраста.
— Да. Он перенял синдикат Де Лука у твоего отца.
Я знала это благодаря файлам ФБР, но, конечно, не могла этого сказать, поэтому кивнула головой и промолчала.
Винс продолжил:
— Он неплохой парень. Он восстановил синдикат так, как никогда не удавалось твоему отцу. Годы пренебрежения трудно распутать, но он проделал отличную работу. У него хорошая голова на плечах.
— Зачем вы мне это рассказываете?
— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы навестить его?
Я когда-нибудь думала о смерти?
— Нет.
— Он не причинит тебе вреда.
— Почему вы так уверены?
— Во-первых, было бы глупо причинять вред агенту ФБР. Слишком много страсти.
Я снова замерла, потрясенная его осведомленностью. Моя личность была стерта, как это происходило каждый раз, когда я входила в новую легенду. Он мог узнать это только в том случае, если в моем отделе был крот.
Я слегка рассмеялась, выдавливая из себя звуки, которые, как я надеялась, звучали забавно.
— Вы забавный.
— Да, но сейчас мне не до этого.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Можно подумать, что легенда лучше умеет врать, но, полагаю, до сих пор у тебя были только маленькие легенды.
О, Боже. Как много он знал?
Я не ответила. Я не могла. Я чувствовала, что мужчина, который сейчас выглядел таким хрупким, но мог разорвать меня на части и скормить китам в реке Гудзон, раздирает меня до глубины души.
Он осушил бокал и не стал наливать себе еще.
— Я старый человек. Мое время давно пришло. Не в моих интересах причинять тебе вред, когда ты еще не причинила вреда моей семье, и я знаю, что ты этого не сделаешь.
Он не мог этого знать. Я только сейчас пришла к этому решению. Мне нужно было срочно найти выход. Мне нужно было придумать предлог, чтобы уйти, позвонить Уилксу по телефону экстренной связи и умолять команду эвакуации спасти меня.
— Иногда, — продолжал он, — люди, наиболее далекие от ситуации, видят ее яснее всего. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты пришла в L'Oscurità, и наблюдал за своим племянником. Ты слышала о Юпитере и Ганимеде?
Он не стал дожидаться моего ответа.
— В римской мифологии Юпитер захватывает Ганимеду и делает ее своей любовницей. Я знаю своего племянника. Я знаю, что его трудно принять, даже полюбить, но это не так. Может, ты и не хочешь этого признавать, но между вами что-то есть. Ты чувствуешь, что он захватил часть тебя, и ты не можешь избавиться от этого. Ты пыталась из-за своей фамилии, из-за долга перед ФБР, но, несмотря ни на что, ты не можешь избавиться от него. Хочешь знать, почему?
— Почему? — Я выдохнула, задыхаясь от волнения, пытаясь сдержать все, что бурлило у поверхности моего сердца.
Страх.
Правда.
Тепло.
— Потому что он не захватывал тебя, малышка Де Лука. Ты захватила его. Ты - Юпитер, а он - Ганимед. Он вращается вокруг тебя, знает он это или нет, завороженный тем, как ты захватила его внимание, тем, как ты сопротивляешься, тем, как ты отличаешься от всех женщин, которых он когда-либо любил, ненавидел или предавал, тем, как ты с Тесси, и тем, как он гадает, как бы ты была с Эвереттом.