Перед Винсом лежал наполовину съеденный стейк, как последняя еда заключенных в камере смертников. На его лице было несколько синяков, но они выглядели старыми и затянувшимися.
Винс смотрел прямо в камеру.
— Ашер там?
Николайо передал трубку Ашеру, который ответил гортанным:
— Винс.
Я не хотел, но освободил комнату вместе с Николайо, Минкой и Люси, чтобы дать Ашеру возможность побыть одному. Слезы продолжали течь по лицу Люси, но она молчала, пока Минка брала Николайо за руку и вела его на балкон.
Тишина подтачивала мой рассудок, пока мы ждали, когда Ашер закончит.
— Я знаю, что ты винишь его.
Я не сводил глаз с двери.
— Из-за Николайо Винс оказался в такой ситуации.
— Николайо не виноват в том, что ваши семьи находятся в состоянии войны. Она началась задолго до него.
— Винс отдал себя, чтобы оплатить кровный долг. Чтобы снять награду с головы Николайо.
— А ты не задумывался, что за этим стоит нечто большее? Может, окончание войны пошло на пользу всем, кого он любит?
Она была права, и я замолчал. После ухода Ашера Люси зашла в комнату к Винсенту. Прошло десять минут, прежде чем я занял свою очередь. Оставшись один в комнате, я испытывал чертовски сильное желание позвать сюда Ари. Она отвлекала меня последние две недели, и все, что у меня оставалось, - это биение пальцев по бедрам, когда я пытался оттянуть разговор, который должен был состояться.
— Ты выглядишь как дерьмо, — проворчал дядя Винс.
— Спасибо. Ты тоже.
Да, скажи парню с раком, что он выглядит как дерьмо. Очевидно, они с Джио воспитали меня правильно.
— Как девушка?
— Эльза по-прежнему самая стервозная стерва Востока. Не думаю, что это изменится в ближайшее время. Или вообще никогда.
— Я имел в виду девушку Де Лука.
— О. Ее. — Я не знал, как он догадался спросить об Ари, но я мог либо задать вопрос, либо дать умирающему ответы на его вопросы. — Она... что-то другое. Она следила за Тесси, пока я искал тебя. Она нравится Тесси.
У меня перехватило горло, когда я понял, что у него не будет возможности попрощаться с Тесси.
— Она тебе нравится?
— Какое удобное время для игры в сватовство.
— Уклонение. Это "да".
— Она не Эльза.
— Ну, я также не считал Эльзу стервой, пока ее стервозность не ударила меня по горлу, и у меня не осталось выбора, кроме как погладить ее по голове и отправить в путь.
— Помнишь, я рассказывал тебе о Юпитере и Ганимеде?
— Луна и планета. Всегда вращаются вокруг друг друга. Ариана Де Лука - не мой Ганимед.
— Нет, это не так. Ты - ее Ганимед.
— Нет, мы...
— Прекрати бороться с этим. Ты провел восемь лет в одиночестве и несчастье, карая себя за то, чего никогда не заслуживал, а теперь у тебя есть возможность обрести счастье, которого нет у большинства, — возможность, которой не было у него, я читал между строк, — и ты отмахнешься от нее из-за страха и гордости. Я знал, что ты упрям, но не знал, что ты еще и глуп.
Только он мог говорить со мной так. Я отвечал Джио, игнорировал маму, отчитывал Тесси и продолжал перепалку с Ари. Но с дядей Винсом было такое благоговение.
Он говорил, а я слушал, потому что с раннего детства знал, что он видит во мне то, чего я сам никогда не понимал. Но, как я понял, Ариана Де Лука тоже. И тогда я понял, что Винс прав.
Ганимед и Юпитер.
Это звучало безумно, пока не перестало.
— Это не должен быть наш последний разговор.
Он покачал головой.
— Жизнь никогда не складывается так, как хотелось бы, но у меня есть дар, которого нет у большинства. Возможность завершить жизнь. Я зашил раны, оставленные моими грехами, примирился с теми, кого любил, но я все еще беспокоюсь о тебе.
— Тебе не нужно беспокоиться обо мне.
— Нужно. Ты не видишь этого, потому что так привык, но ты движешься по спирали. Я знал, что Грэм не был кротом. Это была Дана, но я использовал Грэма, чтобы удержать тебя в баре, потому что видел тебя с Арианой. Когда ты увидел телефон, я сказал твоему отцу, что есть второй крот, чтобы у тебя была причина оставаться в баре.
Я провел рукой по лицу.
— Ты не можешь так играть в Бога.
— Это не игра в Бога, если это может сделать человек.
Вот.
Его остроумие.
То, как он заботился.
То, как он видел меня.
Мне бы этого не хватало.
Я не смогу жить без этого.
— Не уходи.
— Пришло мое время. Я смирился с этим. Единственное, чего я хочу, - чтобы ты открыл свое сердце людям, которые тебя любят. Ашер. Джио. Фрэнки. Илай. Николайо. Тесси. Люси. Эверетт. Ариана. — Кто-то позади Винса толкнул его плечом, и он заговорил быстрее, его голос стал более настоятельным. — Обещай мне.
Нет, - хотел сказать я. Только, если ты останешься.
— Я обещаю.
АРИАНА ДЕ ЛУКА
По легенде, у меня никогда не было хорошего радара надвигающейся гибели.
Все происходило тогда, когда происходило, и я больше реагировала, чем упреждала. Но сегодня я не спала в постели, ожидая наступления четырех утра, вместо того чтобы немного вздремнуть. Что-то не давало мне уснуть. Я не могла определить, что именно. Словно гравитация тянула меня в нужном направлении, прежде чем я поняла, что это происходит.
Я открыла глаза и насторожилась, когда Бастиан протиснулся за дверь спальни. Он секунду смотрел на меня, в его глазах читалось облегчение, прежде чем он заговорил.
— Он ушел. — Его голос был гортанным, грубым, как и все плохое в мире. По его щеке катилась одинокая слеза, а он был самым сильным человеком, которого я когда-либо встречала.
Бастиан заставил меня покрыться мурашками. Он заставил меня усомниться в своей уверенности. Он заставил меня задуматься, не была ли она неуместной. А еще он внушал чувство преданности, которое я не могла побороть. Я не могла причинить ему боль. Не тогда, когда ему уже было так больно, когда боль была так ощутима в его глазах, что мне хотелось схватить ее и сжечь.
Я знала, что Винсент умрет, и чувствовала себя предательницей, скрывая это от самой себя. Он пришел ко мне. Один из самых важных людей в его жизни умер, и он пришел ко мне.
— Я... я не знаю, что сказать Тесси. — Он открыл рот, чтобы заговорить. Закрыл его. Открыл снова, потом покачал головой и посмотрел на меня. — Мне нужно, чтобы ты помогла мне забыть.
Вместо того чтобы сказать ему правду, вместо того чтобы противостоять нашим демонам, я встретила его у двери и позволила ему использовать меня для исцеления.
Никаких слов.
Только мы.
И ни один из нас не был готов к тому, чтобы ответить на вопрос, почему он здесь, а не со своей семьей.
ГЛАВА 33
Наш долг - делать все возможное, чтобы продолжать жить.
Даже если наша жизнь не идеальна.