— Сначала я прострелю тебе х… — мечтательно произнёс он, — затем прострелю тебе уши, чтоб лапша свалилась и …
Договорить он не успел, так как его настиг управляемый Путаной снаряд. Я еле-еле сумел отвертеться от взрывной волны. Теперь закудахтал под ствольный гранатомёт демона, сопровождаясь сериями микро взрывов. «Он, что там с целой дивизией воюет», — подумал я и попробовал связаться с ним по радио. Безрезультатно, рация молчала.
— Путана, детка, посмотри, что с нашим гадом случилось, — я связался с нашим членом ВКП(б), — его рация молчит.
— Серёжа, у меня нет картинки, наверное около баррикады камеру прострелили.
— Слизня ты видишь?
— Да, только что ему подсобила. Сергей, мне кажется, что нам необходимо спуститься в самый низ и взорвать верхние этажи. Тогда останется лишь вход через вентиляционную шахту, но мы его всегда сможем контролировать. Что скажешь?
— Нас не могут подслушать?
— Им нужно будет время, что бы разгадать наш шифр.
— Хорошо. Тогда я единолично узурпирую власть в городе-доте и так и скомандую, когда мы немного очистимся от незваных гостей. К ним не прибыло подкрепление?
— Пока нет, по моим подсчетам их человек пятнадцать. Долго будем чиститься. Советую включить фильтр, противник решил, что мы тараканы и готовит баллоны с ядовитым газом. Жаль, что мы все камеры подключить не успели — не полный обзор.
— Спасибо, — я ускорил шаг, — иду на помощь ЛАН-Гу-ппу.
Я выскочил из-за очередного поворота и встал как вкопанный, впереди прятался от демона долговязый каратель. Он меня ещё не видел, так что я решил поспешить. Пулемёт гадоида продолжал протяжно чавкать. Я тщательно прицелился и свиснул — тяжело стрелять человеку в спину. Долговязый повернулся, палец мой соскочил со спускового механизма. Каратель держал в руках белый флаг.
— Я пришёл вести переговоры, — радостно сообщил он, — у меня и оружия с собой нет. А этот, ваш урод, стреляет попусту уже час бес передыху. Тогда ты меня послушай. Даем вам полчаса на размышления, а если не сдадитесь — вы погибните от ядовитого газа. Зачем вам умирать? А так вернётесь в свои подразделения, и как ни в чем не бывало дослужите свои сроки. А с сучкой, предательницей — разберутся другие. Надо же, а ей ведь оказывали доверие, — возмутился он. — Ладно я пойду, а ты помни, всего полчаса.
Он медленно удалялся от меня задом, не отрывая глаз от опущенного ствола моего скортера, а когда отошел шагов на двадцать, то побежал как угорелый.
— Вы слышали, нам предлагают сдаться в плен, — сказал я в микрофон, — учиним военный совет?
— Спасибо, что включил рацию в режим трансляции, — появился в эфире Фуни, — я сзади ЛАН-Гу-ппа, но подходить к нему боюсь, он кажется контужен и всё ещё продолжает стрелять.
Пулемет ещё десяток раз чавкнул и заглох, кончились патроны. Необходимо было добраться до демона быстрее, чем автоматически перезарядится пулемет. Я выскочил из-за тело спасительного угла и помчался с криком к баррикаде:
— НЕ СТРЕЛЯЙ! ЭТО Я СЕРГ! — Я увидел, что ЛАН-Гу-пп лежал около пулемёта, значит пулемёт работал в автоматическом режиме, — ВЫКЛЮЧИ ПУЛЕМЁТ, СРОЧНО ВЫКЛЮЧИ… — добежать я не успел, потому что адская машинка перезарядилась и выплюнула в мою сторону несколько свинцовых очередей. В глазах вспыхнули красные звёзды, теплая жидкость потекла по груди. Мои ноги подломились, я понял, что скафандр не спас меня и провалился в небытиё…
гл. 4. Точка отсчета (воспоминания)
Ты помнишь как всё начиналось…
Эту песню пел подвыпивший человек в морской форме, переваливаясь с одной стороны тротуара на другую, как заправский боцман.
Бедняга похоже возвращался из увольнительной и очень много принял на грудь. Редкие в этот летний, обеденный час прохожие обтекали его с двух сторон, удивленно пожимая плечами. Действительно, в консервативной Британии редко можно увидеть пьяного в общественном месте. Небольшие стаи сварливых воробьёв возились на газонах, слабый ветерок трепал мои волосы. Сегодняшний день начался весьма удачно, утром звонил Проводник и сообщил, что я могу получить сообщение за соответствующую плату. Уже через час я выполнил первую часть своего задания — передал маленькому японцу ключ от камеры хранения, где ещё вчера оставил «дипломат» с огромной суммой денег. Взамен получил сообщение — маленький огрызок бумаги с десятью цифрами. Листочек уже давно разлетелся на клочки, а цифры прочно осели в моей памяти. Вторая часть казалась самой простой, цифры завтра ждал в Нью-Йорке мистер Карузо. Цифры — это шифр сообщения для нашего клана, куда и когда прибудет очередная партия героина.
Прошлое задание было куда экзотичнее. Два месяца назад я отвозил деньги в Париж. Вместо бумажки Проводник сообщил адрес сомнительного массажного салона, расположенного на берегу Сены. Там я должен был спросить девушку по имени Мария…
— … хочешь получить совет? — Пропела Мария, задирая подол, легкого как паутина платья, — возьми меня сзади и многое узнаешь.
Какого же было моё изумление, когда я увидел у неё на левой ягодице татуировку: десятизначное число очередного шифра…
«Подари меня рыбке по имени Букс, — я повторил мысленно первые слова песни, — вот так же, напьюсь дома и буду орать эту же песню». Я медленно брел по тротуару, изображая гуляющего туриста. Впереди возвышалось здание Британского Национального музея. Жаль, что не прихватил с собой семечек, хотя англичане меня явно не поймут. Щёлкать семечки — исконно русская заразная привычка. Год назад я жил ещё жил в России и работал адвокатом в очень престижной частной конторе. К нам приехал по делам англичанин Томас Абрамофф. Я как всегда сидел в своём кабинете и лузгал семечки.
— Можно попробовать? — спросил меня Томас, глядя на моё блаженное лицо.
— Конечно. — Я отсыпал ему большую горсть, — Пощелкай.
Мистер Абрамофф лузгал семечки и урчал как довольный кот. Горсть моментально закончилась. Он извиняясь посмотрел на меня и протянул руку:
— Не хочу показаться назойливым, можно еще? Что это зачудесный продукт? Я никогда в жизни ничего подобного не пробовал.
— Это семечки, — объяснил я. — В Великобритании они тоже есть и из них производят растительное масло.
Глаза Томаса округлились, рука несущая очередное семечко, остановилась у самого рта.
— Они растут на подсолнухах?
Я кивнул головой. А мистер Абрамофф наклонился над урной и бесцеремонно принялся двумя пальцами вытаскивать из рта расщелканные семечки, его интелегентность разом испарилась.
— Семечки … нельзя людям, их только птички клюют. — Жалобно сопел англичанин, — это корм для птиц…
Так что англичане меня бы явно бы не поняли.
Разорвав привычную для Лондона тишину, где-то рядом протяжно завыла полицейская сирена. Я вздрогнул и остановился перед входом в музей. «Скотленд-Ярд не мог меня выследить, — родилась беспокойная мысль, — я же все сделал безукоризненно, проколов быть не должно». Я обернулся, а полицейская машина проскочила мимо. «Пора отдыхать на Канарах, — я протянул служителю билет, — вернусь в Америку и отпрошусь у мистера Карузо в отпуск».
Экспонаты музея были просто потрясающие и может быть и раньше, они бы смогли привлечь моё внимание, но не теперь. В музей я пошел, что бы удостовериться, что за мной нет «хвоста». Наркотики — дело щепетильное, это я понял по своему личному опыту. Я почти битый час ходил по выставочным залам, делая вид, что рассматривую картины, пока не убедился, что слежки нет. Спят вездесущие Интерпол и Скотленд-Ярд, по крайней мере в моём случае. Через час я вошёл в зал, где экспонировалась частная коллекция какого-то Лорда и примкнул к одной из экскурсионных групп.