— Да, но это не далеко на самом деле.
— Блин, так лень идти, — скорчил гримасу я.
Девушка украсила лицо мягкой улыбкой.
— Давай я с тобой.
— Круто, пошли! — просиял в ответ. — Спасибо, ты меня просто… э-э, выручаешь.
Чуть не сказал “окрыляешь” — вовремя ухватил слово за хвост. В тамбуре, так оказалось зовётся входная область палатки, нашёл свой рюкзак, а там сумку с принадлежностями, и мы пошли. Стараюсь держаться рядом, но, если тропа совсем сужается — спереди. Взгляд всё норовит смотреть только на девушку, хотя под ноги бы надо больше. Сколько уж прошло времени, с тех пор, как в первые разы любовался образом председателя нашей школы, но почти ничего не изменилось. Всё так же восхищаюсь и мысли тают, теряя суть. Великолепны и лик, и фигура, а на фоне природы подавно.
Но если в целом смотреть на себя, то изменения всё же идут, ведь я тот ещё разгильдяй — побольше бы гонять на велике, рубиться в игры, и читать комиксы, особенно. Кто бы подумал, что стану старостой, а потом и заместителем магистра. Взвалить столько ответственности по собственной воле — чушь! Скажи такое про меня до поступления, ни за что не поверил бы, но и жизнь в столице другая, и какие-то желания иные теперь.
Ручей бежит там же — здесь тропа делает изгиб, выбирая места, где можно перейти по камням. Сейчас, если смотреть в сторону жилой Каменки, небольшой склон понижается по левую руку, но, когда двинемся в лагерь, будет справа. Собственно, мы и взбирались вчера по пологому склону огромного холма. Кругом полно деревьев, но ещё можно усмотреть, как лесные великаны держатся в стороне от тропы — раньше была и шире, и утоптанной. Трава успела быстрей, захватив неиспользуемую землю, а вот молодых деревьев мало, да и те с большим трудом укоренились.
Вода обжигает холодом. Привыкаешь, правда, довольно быстро. Вероника долго смех не удержала и уже вовсю хохочет — ещё бы, я то фыркаю конем, то вскрикиваю неведомой птицей, переходя на рёв.
— Вообще-то, в походах достаточно бывает лицо умывать и зубы чистить, — пояснила девушка.
— И не обязательно каждый день как в душе? — удивился я.
— Именно. Парни, конечно, более терпеливы к дискомфорту, поэтому даже в долгих терпят до конца. А мы на день третий или пятый уже воду греем.
— Ну, просто вчера так жарко было, — с лёгкой растерянностью отвечаю.
— Ой, я сама это только в теории знаю, — хихикнула Вероника. — При каждом удобном случае в воду лезу.
Глянул на сверкающий бриллиантовыми капельками ручей и с чувством:
— Что-то даже ещё хочется. Непередаваемое ощущение и чистоты, и свежести.
В лице председателя всё говорит только о том же.
Когда вернулись в лагерь, многие уже проснулись. Без особой спешки сели завтракать. Солнышко, в свою очередь, карабкается на небосклон уже прогревая нашу каменную площадь. Настроение у всех приподнятое, Варг и остальные смотрят на нас, мол, с чего начнём? В домах если что и было, то давно быть перестало, да и чувства подсказывают — нужно искать в храме, а потом, заодно, дома служителей.
Так и решили — лагерь остаётся на стационарном положении, а мы, взяв еды на день и снаряжение, выдвигаемся к культовому сооружению.
Природа скрасила путь и новыми видами, и красивым звуковым сопровождением. Хотя деревенский председатель и говорил, что идти с полдня, мы уложись за полтора часа. Расстояние самое подходящее, чтобы по пустякам не бегали с деревни, но и по делу не далеко.
Вид открылся впечатляющий, даже очень — из дёрна и лесов, высунулся массивный клык скалы, уже истрёпанный не одной тысячей дождей, снегов и ветров. Желтоватый, украшенный лишайниками и редкими укоренившимися островками травы. Но пришли люди, уж не знаю какими трудами, но в сплошном камне сделали грот, а там храм. Стены выходят прямо из скалы и даже сейчас, спустя многие годы запустения, можно полюбоваться красотой: из белого камня, на мощном основании, он возносится на высоту десяти метров. Стрельчатые своды, высокие узкие окна, а также, красивые барельефы под крышей, а ещё в середине и уровне фундамента. Раньше храм был очень красивым, сейчас же, в линии узоров набилось грязи, и она течёт под струями дождей, оставаясь в потёках. Окна уже серо-мутного цвета, а на стены со всех сторон взбираются вьюны, что во всю цветут.
— Красиво всё же, — изрёк я многозначительно.
Один из братьев в ответ:
— Да-а… А чего он закрылся?
— Хах, не закрылся, а опустел, ха-хах, — рассмеялся я по-доброму, — видимо религиозный культ угас. Видишь, даже деревня на новое место перебралась.
— Понятно…– смешно потянул богатырь, с открытым ртом озирая храм.
— Вероника, — обращаюсь я, — давай перекусим и потом возьмёмся за исследование?