– Паша, полста примешь? – поинтересовался Губский, сдирая пробку с ополовиненной бутылки «Каинского». – И чего он поперся, у них тут еще пить да пить.
– Радуйся, – отозвался Туманов, поднимая рюмку. – Где бы мы с тобой взрывчатку добывали?
– Помнишь Семенова, ветерана со справкой? – поддержал вошедший Слава. – Лев Васильевич, и мне чуть-чуть. Спасибо. Он тут неподалеку живет, на Суворова.
– Выпустили? – удивился Туманов. Года четыре назад, за день до визита «гаранта конституции», они со Славой проводили обыск у майора от инфантерии в отставке Семенова. По данным участкового, майор всему двору расписывал, как «взорвет на воздух» наймита ЦРУ. Наймита не наймита, но взорвать желание было – в зимнике обнаружили четыре самодельные тротиловые шашки, в диване – двустволку и жаканы, а в серванте – справку: о том, что майор «с момента отставки состоит на учете в районном психодиспансере». Вояку, понятно, сплавили в дурдом с наказом не выпускать, пока нового гаранта не выберут, а шашки отдали государству – все до единой. Почти.
– Нехватка персонала. – Слава выпил, выловил в банке помидорчик помоложе, аппетитно захрустел. – Монтана, мужики. Я бы такие дела каждый день раскрывал. Шило поет – заслушаешься. Заставили, убить грозили, квартиру сжечь…
– А я бы таких ублюдков с рождения давил, – отозвался Губский. – Ну теперь, слава богу, Шабан надолго сядет. Мужики, вы как насчет продолжить банкет? Я вчера заначку простреленную нашел. Есть одно национальное русское блюдо…
– Напицца, – хохотнул Слава.
Туманов качнул головой:
– Нет уж, мужики, спасибо. С вами опять надерешься до белых единорогов. Домой пойду. Спать.
Никто не спорил – заслужили. По свежим следам за ночь вычислить клиентов – это надо постараться. Пресса тоже не зевала – сообщила, что «коммерсант Юрий Окладников, сопредседатель фонда «Стабильное развитие», погиб в результате мафиозных разборок», повторяя любимую фразу начальника пресс-центра ГУВД. Хорошая в городе пресса, что ни скажут – всему верит.
Поспать, конечно, не дали: телефон исполнил что-то из «тревожной молодости» – явно межгород.
Упал будильник, пульт дистанционки, подушка, сам чуть было. Примчался Жорка из прихожей – добродушный ретривер – поучаствовать в переходе трубки от аппарата к уху хозяина. Рука уткнулась в мокрый нос, машинально отвесила щелчок.
– Паша, здравствуй… – в трубке трещало, как в печке. – Леша у тебя?
Звонила сестра из далекого города Самары. Алексей был ее старшим сыном, Туманову – племянником. Это опер, пусть уставший и не спавший, сообразил. Другое дело – чего парень забыл за три тысячи верст от дома?
– Он что, должен приехать?
– Паш, ты меня не пугай, – испугалась Ленка. – Разве он у тебя не был? А говорил…
– Стоп, – перебил Туманов. – Давай заново. Когда уехал? Номер поезда?
– Восьмого мая… Паш, я не помню номер, вагончик синенький такой, проводница Снежана, беленькая, хорошенькая такая… В два часа дня… Паша, я…
Это месяц назад. Ни хрена себе… Куда парня понесло?
– Куда и зачем?
– К вам, в командировку… То есть ему предложили работу…
– Какую работу?
– Хорошую… По специальности. От тебя недалеко. Фирма… Вспомню сейчас…. Да, вспомнила. «Ди-джей-эр Фармасьютиклз». Кажется, так. Ди-джей-эр… И адрес есть, конверт такой длинный, фирменный. Сейчас найду, подожди…
Алексей Сальников, двадцати пяти лет, дипломированный фармаколог. Скромник, умник. Пьяные драки (и убийства) в поездах пока оставим в покое и прикинем… Туманов уставился в серый холостяцкий потолок. Что первое приходит в голову? Лекарства тоже оставим в покое… «Дурь», понятно. Очень популярно. В данном случае – производство наркоты. От ханки до… Ди… этиламид…лизергиновой кислоты – так, кажется. ЛСД расшифровывается.
– Нашла. Вот, – Ленка продиктовала адрес. Записывать нечем и незачем – три квартала от собственной хрущевки, уж как-нибудь.
– Ты от него получала известия?
– Да, телеграммы. Здесь, вот…
– Читай, – ничего явного телеграммы не доказывают. Кроме одного – что о пьяных драках, опять же, вспоминать незачем. Слава богу.
– «Доехал нормально устроюсь сообщу Алексей».
– Дата какая?
– Десятое…
Все правильно, поезд два дня идет. Максимум, если не скорый. Что, зайти не мог, племянничек?
– А вторая?
– «Работаю все лучшем виде напишу Алексей». Двенадцатого отправлена…
Он не стал говорить Ленке, что лексикон не Лешкин. Ни к чему. Хотя… три года не виделись. Но, в любом случае, странно.
– Написал?
– Нет… Паша, да что случилось? – Сестра явственно всхлипнула.
«А мне откуда знать?» – ответ неправильный.
– Погоди, сестренка, не реви. Разберемся. Позвонит – скажи, чтобы мне перезвонил или зашел. Где работаю, помнит?
– Да, Паша…
– Ну и прекрасно. Ну чего ты разревелась? Запрягли парня в работу, химичит с восхода до заката, пирамидон свой штампует, а контора рядом – мало ли почему, это офис, официальный юридический адрес, а завод где угодно может быть, город огромный, – нес околесицу Туманов, гася наметившуюся истерику. – У тебя-то дома как? Рассказывай. Вадим куролесить бросил? – Тумановский зять Вадим Сальников год назад решил закодироваться (вернее, решили), причем имелись все основания предполагать, что решение серьезное.
– Да, почти не пьет, самой не верится… Паш, ты точно узнаешь?
– Конечно, Лен, не переживай на пустом месте… Все, хватит рубли мотать. Найду Лешку – позвоню. Да, стоп – он как прикинут был, мм… в смысле, одет?
– Джинсовый костюм, новый, серый…
Мятый…
– Мы у ЦУМа ему на день рождения купили… Паша, да ты правду скажи…
А правду не скажем. Не знаем… Насилу успокоив сестру и попрощавшись, Туманов нажал рычаг. Пролистал в голове пару страниц, отпустил, набрал номер.
– Резерв проводников?.. Здравствуйте. Из РУВД беспокоят, старший лейтенант Туманов. Будьте добры, посмотрите, поездная бригада…
Пока выслушивал ответ, отрешенно наблюдал, как Жорка исполняет свой коронный номер. Положил лохматую голову на простыню, уставился на хозяина почтительно и преданно. Как бы невзначай пристроил лапу на диван, выждал. Не встречая возражений, подтянул вторую, снова невзначай, снова выждал – вроде все нормально, – подтащил заднюю лапу, вцепился когтями в простыню, начал переваливать на диван немытую, нечесаную тушку. Заработал последней конечностью – еще немного, и… Осуществится заветная мечта.
– Спасибо, – Туманов со вздохом положил трубку, машинально буркнув: – На место.
Глубоко задумавшись, наблюдал, как четвероногий хитрец, испуская человеческие вздохи, с поджатыми ушами плетется в прихожую. Светка Богомолова, кассирша из «Пятерочки», навещающая Туманова через две ночи на третью, этот номер обожала всей душой, ломая Жорке кайф в самый ответственный момент. Порой жалость брала за простодушного приятеля.
От визита Гульки на душе остался неприятный осадок. Готовка с элементами насилия удовольствия не доставляла. Я убрала колобка в холодильник, сняла халатик и встала в позу «Журавлика» – вытянула спину, уперлась ступней правой ноги во внутреннюю часть левого бедра, отвела правое колено до упора, а глаза закрыла и принялась сохранять равновесие в течение тридцати ударов пульса. Потом приоткрыла правый глаз и посмотрела на изображение в трюмо. Лучше бы не смотрела… Но видимость успокоения появилась. Я надела халатик, выудила из шифоньерки плед и улиткой свернулась на тахте, ощущая острую потребность пошевелить мозгами. Но мысли не клеились. Вместо стройного решения перед глазами вертелась карусель: цыганка с тревожными прогнозами… беспокойство… Гулькины глаза, ждущие ответа… родная мама, никогда меня не понимавшая… Антошка со змеей… дядя Сэм, прячущий взгляд… напрасно проделанный труд… опять цыганка, опять Сизиков, строящий из себя простака, хотя никакой он не простак…