– Ну что, Платон, не обижают вас с жалованьем и провиантским довольствием? Все ли у вас в достатке? Может, есть ущемление в чем? Или чего-нибудь нужно?
– Ні, пан фельдмаршал. Все у нас в достатку. Ніхто нас не кривдить. Ми тут свої, - совершенно искренне ответил бывший сотник, а нынче войсковой старшина Стороженко Платон. – Гармат би трохи невеликих дали. Так було б добре. Бо в нас лише малі турецькі фальконети на судах. Дуже погано з такими воювати проти великих турецьких кораблів.
– Что, старшина, борта у османов ваши ядрышки не пробивают? – усмехнулся Потемкин. – Говорил уже мне об этой вашей беде подполковник Егоров. Я ему пообещал помочь. Будут у вас небольшие, но мощные корабельные единороги. Сможете тогда туркам сдачи дать. И суда новые, побольше, чем у вас есть сейчас, мы вам тоже в самом скором времени передадим. Главное, служите верно России и государыне нашей императрице. Зла и обид за былое не держите. Доброе же дело сообща делаем, басурман от этой земли прочь отгоняем!
– Спасибі, пане фельдмаршалу, – поклонился Платон. – Немає у нас зла. В одному війську ми всі тепер.
Перед самым отъездом высокой инспекции Алексею удалось наконец-то серьезно поговорить и с бароном. Все это время Генрих Фридрихович был возле Потемкина и при его свите, да и Алексей крутился, принимая гостей на правах хозяина, и уединяться им никак не удавалось. В самый последний вечер перед отбытием фельдмаршал пожелал поохотиться, и большое количество людей в этом деле ему было в тягость.
Глава 4. Личная просьба
– Ну что, Алексей, их высокопревосходительство остался весьма доволен всему тому, что он здесь увидел. И вообще, ему понравилось, как ты его тут принял. А ведь я, признаться, и сам не ожидал таких вот лихих маневров, да еще в первый же день нашего сюда прибытия. Задумывалось-то все нами гораздо проще и скромнее.
– Это вам спасибо, Генрих Фридрихович, что натолкнули в своем последнем письме на такую здравую мысль, – поблагодарил куратора Алексей. – Так ведь и правда тянули бы ножку в парадном шаге да заставляли бы всех вас на жаре скучать.
– Ну, так-то парады – это дело тоже нужное, – усмехнулся генерал. – У вас, кстати, с этим не очень, одно из самых слабых мест во всей подготовке батальона. Учти на будущее, Алексей: высокое начальство хорошую строевую выправку и маршировку у солдат всегда и премного уважает. Для него ведь именно это и есть главный показатель боеспособности подразделения. Не зря же у нас в армии говорят: красив в строю – силен в бою! С этим ладно, мы разобрались. Этот ваш небольшой огрех за хорошей общевойсковой подготовкой егерей и готовностью всей пограничной линии к обороне особенно-то и не виден, а если и виден, то, скажем так, высочайше забыт. А вот теперь о самом главном. Два года назад при присоединении к своим владениям Крыма наша империя стояла на пороге новой большой войны с турками, а возможно, что и кое с кем из «европ». Но как-то обошлось, и вот уже два года мы имеем возможность заниматься реформами в армии и укреплением рубежей всего нашего южного края. Однако каждый здравомыслящий человек при этом понимает, что война не за горами. Там за морем и Бугом к ней сейчас активно готовятся, поэтому и мы вынуждены тратить огромные силы и средства не на мирное строительство, а на перевооружение и обучение своих войск. Ваша линия вдоль реки и все южное побережье вдоль лимана – это одно из главных направлений для ударов неприятеля. Удержать всю границу своими силами ты бы уж точно не мог, а вот теперь, когда на нее сел целый егерский корпус, да еще и усиленный конными полками и артиллерией, эта задача стала уже более чем выполнимой. Совсем скоро сюда подтянутся пехотные и кавалерийские полки из центральных губерний, и вам тут вообще станет легче дышать. А то я знаю, каждую ночь вы большого османского десанта здесь ждали и загадывали, сколько часов смогли бы супротив него продержаться. Времена меняются, и теперь мы готовимся не только лишь к обороне, но еще и к наступлению. Но развязывать войну и выступать в роли агрессора государыня императрица не желает. На нас вон за Крым в «просвещенных странах Европы» сейчас столько собак вешают, забывая, что его присоединение свершилось совершенно бескровно и что проведено оно было по всенародному изъявлению. Так и тут в грядущей войне, которая, будь уверен, разразится через несколько лет, мы начнем ее оборонительно, а потом уже, показав миронарушителями турок, ударим по ним со всей решительностью. Но для этого нам, офицерам, в военной коллегии нужны будут сведения о противостоящем нам неприятеле. Причем нужны сведения самого различного характера, от количества войск на том берегу реки и в самой Очаковской крепости до их настроя. Сведенья, как они вооружены, где содержатся и какие есть планы у их командиров. Какие фортеции уже выстроены турками на правом берегу Буга и у морского лимана? Что возводится и что планируется возвести из укреплений в Очаковской крепости? Где установлены орудийные батареи и какова выучка у канониров? Очень было бы интересно знать, какие транспортные и военные суда курсируют от Очакова в метрополию и каковы их характеристики. В общем, ты уже понял, что военную коллегию и меня лично интересует абсолютно все, что касается нашего будущего противника. Отсюда и особый статус твоего батальона, Алексей. Имей в виду, Михаил Илларионович в наши планы посвящен, и путать вам ноги он не будет, а уж полковник Баранов за этим тоже тут приглядит. Вы батальон особый, и ваше дело не в обороне фортов сиднем сидеть, а быстро ножками своими бегать. Все свое тяжелое вооружение ты передавай Кутузову, а то оброс тут, понимаешь ли, как хорошая хозяйка скарбом. Пушки, фальконеты, куча повозок и прочее барахло у него! – притворно нахмурился Генрих Фридрихович. – Вспомни, как вы по Румелии и по Балканам шустро бегали. Половину Сербской провинции ведь на уши у турок поставили!