К концу второго дня небольшая желто-красная роща, что росла рядом, исчезла: ее просто срубили, используя стволы, как строительный материал для окопов и землянок. Эта роща как-то сразу не понравилась всем. Ее цвет был каким-то мрачным и нагнетал нехорошее настроение: красные цвета сливались с серым небом: издали казалось, что это огромная кровавая лужа. Когда срубили рощу, настроение в батальоне улучшилось, бойцы хоть и устали от работы, но в них появилась некая живинка. Смех и шутки вернулись. Вокруг какими-то делянками росли другие рощи, они даже были ближе, но срубили именно эту, хотя и никто об этом не договаривался.
Весь день старшина ходил мрачный. Он ждал машину из штаба, с продовольствием и, естественно, с водкой. Все его запасы почти иссякли, и многие, больные, после вчерашнего, не могли получить обещанную дозу для похмелья.
Разместившись в сарае, Григорий настроил рацию, доложил и добавил к ней два аппарата связи с телефонными трубками. Он весь этот день ходил взволнованный, ожидание встречи терзало его изнутри.
— Свидание! Первое в жизни! Как это? Даже страшно немного, — думал он. При этом Григорий все сделал, подключил, проверил и доложил. Комбат остался доволен.
К штабу подъехали три полуторки с офицерами и взводом связи и небольшим пополнением. Гриша стоял у калитки и рассматривал прибывших. К их приезду солдаты приготовили две больших землянки и несколько маленьких. Комбат, отдав честь, доложил комдиву обстановку, они пожали руки и вошли в сарай.
Григорий хотел последовать за ними, но жест рукой Киселева означал, что он свободен и может погулять где-нибудь в сторонке. Гриша все понял. Он вернулся к калитке и, увидев, как девушки-связистки сгружают аппаратуру, решил помочь им. Кроме него к связисткам подбежали и остальные солдаты. Девушки только показывали, что брать и куда нести.
— Рядовой, — услышал чей-то голос Григорий и обернулся.
У машины стояла лейтенант Титова. Она внимательно посмотрела на солдата и приказным тоном произнесла:
— Возьмите этот ящик и несите в большую землянку. Я пойду вперед и покажу, куда его поставить, здесь важные документы.
Гриша молча поднял ящик и пошел за ней. Те солдаты, что уже отнесли что-то и возвращались обратно, увидев, с кем идет рядовой Михайлов, одобрительно качали головами, а некоторые строили рожи от удивления.
— Как вас зовут? — спросила Титова.
— Рядовой Михайлов.
— А кто у вас в батальоне связь поддерживает?
— Я.
— Вы?
— Да, я. Мы с вами уже встречались, — произнес Гриша. — Когда я прибыл, вы меня инструктировали.
— Знаешь, рядовой, сколько народу я инструктирую, всех не упомнишь.
— Да, конечно. Я понимаю, — немного грустно, согласился Григорий.
— Где ваш батальонный штаб?
— Там в сарае. Я все настроил и доложил.
— Мы были в дороге, мне не докладывали. А в старом штабе дежурные связистки, что сказали?
— Ничего. Сказали, что бы вечером связался, доложил об обстановке.
— Теперь штаб дивизии будет здесь. Так что докладывать не надо. Мы сами свяжемся.
— Я могу идти? — поставив ящик на сбитый из досок стол, спросил Гриша.
— А кто вчера ночью связь поддерживал?
— Я.
— Что один и никто вас не менял?
— Нет. Я один остался.
— Тогда вам отдых положен.
— Спасибо, но я не устал.
Григорий заметил, что лейтенант как-то странно смотрит в его глаза. Осматривает одежду и все время хочет о чем-то спросить. — Может, она узнала об утреннем разговоре? Таню наказала, теперь ищет второго — меня? Нет, глаза добрые, тут что-то другое. Может, она не знает, как о деде спросить? — подумал он.
— Вы знаете, — громко произнес Григорий. — Был еще один, фамилию не помню — пожилой, мы его дедом звали, так он на высоте погиб.
— Понятно, жаль. Можете идти, спасибо.
Гриша поправил ремень, козырнул и, развернувшись, как положено, кругом, пошел к машинам. Через несколько шагов он обернулся, почувствовав на себе взгляд.
Лейтенант Титова стояла у землянки и пристально рассматривала его. Григорий решил вернуться. Он подошел к ней, снова отдал честь и спросил:
— Что-то еще нужно, товарищ лейтенант?
Девушка улыбнулась и произнесла:
— Нет, вы свободны.
Гриша снова повернулся кругом и пошел к машинам. Он чувствовал, что эта Титова не отвернулась и продолжает рассматривать его. Солдат решил больше не оборачиваться, чтобы не ставить себя в дурацкое положение. Но этот взгляд продолжал сверлить его, и желание повернуть голову было огромным. Гриша свернул к ближайшему дому, забежал за него и оттуда аккуратно выглянув, посмотрел, что делает Титова.