Поднятая артиллерией к небу пыль постепенно садилась. Черное облако накрывало позиции, пряча врага. Первые танки, что мчались по дороге, вспыхнули и задымились.
— Фаустпатроны, — крикнул старшина. — Хреновая штука.
Танки, что шли за ними, съехали в посадку и повернулись к позициям врага боком. Первый успел развернуться, а остальные загорелись. Пехоту, что сидела на них, взрывной волной разбросало в стороны.
— Давай, родной, давай! — подгонял Гриша механика. Тот, конечно, не услышал солдата, но старался ехать на предельной скорости: чувствовал, как бойцы горят желанием вступить в схватку.
С другой стороны дороги три танка прорвались. Бойцы спрыгнули с них прямо в окопы и стали расстреливать врага в упор, очищая брешь для прорыва пехоты. Григорий увидел, как завязалась перестрелка, и зарядил автомат. Они тоже приближались к траншеям. Неожиданно рядом взорвался снаряд: двое бойцов, сбитые осколками, упали с танка.
— Ничего ребята, осталось немного! — крикнул Савчук. — Сейчас и мы ответим!
Последние сто метров танк несся, несмотря на кочки и ямы. Гриша вцепился двумя руками в командирский люк, и когда они, разорвав заграждение из колючей проволоки, выскочили на позицию врага, спрыгнул вслед за старшиной. Он упал, и, не удержавшись на ногах, еще метра два катился по земле по инерции. Немного запутался в колючей проволоке, но постарался сразу встать. Со всех сторон по нему стреляли. Пули свистели, врезаясь в насыпи. На рыхлой земле от их ударов подпрыгивали фонтаны песка. Солдат рванулся вперед, но проволока, словно пружина, потащила его назад. Гриша не удержался на ногах и свалился в окоп. На том месте, где он только что стоял, взорвалась бомба, присыпав землей упавшего в траншею солдата. Гриша стряхнул грязь и стал отрывать колючие стальные пальцы войны — проволоку. Вспомнил своего первого немца. Тот тоже пытался выбраться, но от страха дергался и запутывался все сильнее. Григорий собрался, резко встал, отцепил впившуюся в шинель проволоку, вылез из окопа и, пробежав между воронками, упал в нескольких метрах от следующей траншеи. Выстрелил из автомата, и, увидев свободный проход, вскочил, сделал два больших прыжка, перелетел через насыпь и кубарем скатился в глубину окопа. Сбил толстого немца, выронив из рук автомат. Толстяк опомнился и, схватив за шею, стал душить Григория. Но его руки быстро ослабли. Он всей своей тушей упал и накрыл радиста. Савчук сзади ударил немца прикладом по лысой голове.
— Живой? — крикнул ему старшина.
— Ага. Ща выберусь.
Григорий изо всех сил уперся руками в грудь убитого немца и свалил его в сторону. Он схватил автомат, встал и открыл огонь по фашистам. Савчук волчком крутился рядом и успевал отстреливаться в разные стороны. Трое немцев неожиданно выскочили на них из соседней траншеи.
— Сзади! — крикнул старшина, и Григорий, увидев врага, выпустил длинную очередь.
— Короткими бей — короткими! — крикнул ему Савчук. — Видишь, лезут как тараканы! Перезарядиться не успеешь! Давай, ты с права держи, а я слева! Понял?
— Да!
— Давай, Гришань, не стесняйся!
Рядом раздался мощный взрыв, и взрывной волной забросила в окоп бежавших слева немцев. Один получив ранение в живот дико заорал. Савчук короткой очередью прервал этот крик. Рядом разорвались еще несколько снарядов. Взрывы разбросали фашистов. На несколько секунд противник словно исчез, лишь раненые стонали и кричали.
— Отдышись, не гони коней, — крикнул Савчук. — Чо это мы тут, двое? Где же остальные? — Не успел он досказать, как над окопом пролетела чья-то фигура, за ней еще одна. Григорий выскочил и увидел, как сотни солдат единой лавиной бегут вперед.
— Ну вот и пехота догнала. Глянь, сзади два окопа и впереди четыре, это нас на танке в самую гущу закинуло? — вытирая пот, произнес Савчук.
— Давай вперед, старшина! Потом обсудим! — крикнул Гриша и слился с бегущими солдатами. Он подбежал к следующему окопу, но там все немцы уже стояли с поднятыми руками, он перепрыгнул через него и побежал дальше. Сбоку его обогнал танк, а за ним показалась, ревущая «Ура!», толпа бойцов. Гриша замер на мгновение, огляделся и побежал к последним окопам, где еще раздавались выстрелы. Рядом, сбоку, сзади бежали солдаты, и он почувствовал силу Красной армии, ее мощь. Каждый стрелял, и этот треск автоматов сливался в общий монотонный грохот. Где-то в стороне взрывались снаряды, отбрасывая солдат, но на их месте, словно из-под земли, вырастали новые.
Подбежав к последнему окопу, он еще несколько раз выстрелил. Немцы спрятались в глубь траншеи и, выворачивая руки, тянули их, пытаясь сдаться. Григорий остановился, посмотрел на них и со злостью заорал: