- За что чалились у хозяина? - продолжает разбитной.
- Я, Медведь и Шмаль чалились за гранд, а эти кореша Погос и Рябуха, тюрягу топтали по беспределу, мусарня фаловала пацанов за кукляк. Кто кукляк взял не знают, а пацанов фаловали, ломали жестко, вот пацаны и взяли на себя этот гранд. И тоже чалились с нами, а как гитлер-прокуроры нам апирекцию выписали, так и парни с нами. Шмаль тут местный, вот и хиляем по лесу, да Парижи скребём. И брякну я вам, Парижи у вас мохнатые, и шопенфиллеров навалом, а у этих рыжья, как вшей у чушкаря.
- Своих нашли, такие же уркаганы, и откуда, только вас столько развелось, а? - громогласно грохочет среднего роста брюнет в военной форме.
- А ты чо за фраер, ты по ходу рамсы попутал? - прямо таки шипит сквозь зубы наш "Стекло". Его спешит успокоить наш новый блатной знакомец.
- Да он хоть и не блатной, зато правильный фраер, лейтенантом был в Красной армии, а теперь у немцев козырный фраер. Он у нас тут за пахана. Вот только по фене не ботает.
- Лейтенант Васюра, Алексей Семенович, - представляется "козырный фраер", - а вы кто такие, и что тут в лесу делаете?
- А мы правильные бродяги, я Шмаль, это Погос, это Медведь, это Рябуха и это Стекло.
- Что, все урки, что ли?
- А че, уркой быть западло?
- Да нет, среди ваших тоже есть хорошие парни.
- А я Филиппок, - знакомится с нами давешний разбитной урка, - держи краба, братва.
Пожимаем по очереди руку Филиппка, и я интересуюсь, насчет клички:
- Чо за погремуха брателло, или это лицо?
- Нет, это в натуре погремуха, но взята с лица, у меня фамилия - Филиппец, оттуда и погремуха, тюрьма на первоходе дала.
- Слышь, братуха, брызнул я лупетками, а у вас в семье еще и мусара, это чо за дела?
- В натуре есть у нас в семье мусар, но он давно из мусарни скочумарил, да мы его в масть и не принимали, так попутчик, хотели мы его отбуцкать, да пахан не дает.
Я конечно не экстрасенс, и бывшего милиционера расшифровал по донашиваемой милицейской форме, похожей на красноармейскую (фасоном), но синего цвета.
- Зёма, а может варнат замутим, а чо время под вечер, ездовые амазонки есть, причем и парухи и городские, у нас все есть братва. Монгол, братуха, если не в падлу, гикни мазих, босяки скажи новые, нарисовались, при алтынах.
- Филиппок, а чо за бубновый заход, хоть мы и правильные бродяги, но тебя не знаем, а ты поляну накрыть обещаешь, марух кликнул, горчиловку гарантуешь, цимес-то в чем, на чо нас фаловать хочешь, а? - понизив голос, говорит разбитному Шмалько, действительно, в чем дело, с чего это Филиппок, нас "подогреть" хочет, а?
- Есть дело, братва, вы вижу босяки правильные.
Васюра с окружающими его окруженцами (по военной форме видно) уходят в строение, и разбитной продолжает чуть громче:
- Короче не светит мне эта кодла, и Жиган тоже за нас, и остальные наши, сам обмаракуй Шмаль, лохматая кража западло?
- Конечно западло, честный жиган такого ни в жизнь не сделает.
- С мусаром корешиться западло? Западло! Галмана с галманятами по беспределу кокнуть - западло? Западло! На немца рога мочить, западло? Западло! Мы бродяги честные, Рысака мотать - это наше, сонником ходить - это наше, филки стопорить - это наше, ну бухаря взять, ладно. Но вот мокрушничать по беспределу, да сейфы лохматые насильно вскрывать, ведь люди не поймут.
- А когда под немецкую подстилку ложились, чо рогами не раскинул? Какая разница под кем быть, под краснозадыми или под чернопогонными, один хер и те и эти менты голимые. Хай, одумались, и что теперь делать? - лезет в разговор Погосян.
- Кончать надо этих беспредельщиков, - почти шипит Филиппок.
- А не поздно шнифты открыли, братва? Чую на вас и сейфов лохматых и клюквенного кваса навалом. В тюрьму попадете, босяки вас там за эти залеты и опустить могут, и не только, уже только за контакты с мильтоном можно под нары...
- Потому и поляну накрываю, потому и марух кликнул, посидим, дрогнем, а потом надо покумекать, как нам из этой ботвы выйти.
- Не нам зёма, а вам, мы не при делах, ваш расписной нас пригласил, вот мы и завернули на огонек. А люди мы свободные, босяки вольные, залетов и косяков, на нас нет, - это наш "Шмаль" давит на урок.
- Да, братуха, мы тебя не фаловали под гитлера ложится, мы тебя на взлом лохматок не фаловали, мокруху ты не для нас делал, какие к нам непонятки? Этот косяк, братва, не на нас, вам с ним и разбираться. Мой тебе совет, валите из этой кодлы, и босяков своих с собой забери, а мы не собираемся за тебя подписываться так, что сам рогами шевели.