— Еврейской?
Гейдрих насмешливо посмотрел на племянника сверху вниз.
— Да, мы оба — евреи[22].
Глава шестая
Постепенно зима 1939-1940 годов, самая суровая из всех, сохранившихся в людской памяти, уступила место весне. Черные тополя, стоявшие по границам территории, которую занимали казармы дивизии «Адольф Гитлер», понемногу начинали зеленеть. Теперь солдаты второй роты, когда унтер-фюреры больше не смотрели на них, шевелились гораздо медленнее. Зимой они помимо собственной воли двигались намного быстрее, просто чтобы согреться. Но вот пришла весна, и делать все в темпе галопа, как того требовал обершарфюрер Метцгер, становилось слишком жарко.
— Твою мать! — ворчали они. — Да если только дать ему разгуляться, он нас и срать заставит в темпе галопа!
Весна также, казалось, положила конец длинному периоду «сидячей войны»[23] на Западе. Ровно в 5:20 утра 9 апреля 1940 года в Копенгаген вошел немецкий военно-транспортный корабль «Ханзештадт Данциг», полный немецких солдат и офицеров. Генерал Курт Химер, глава немецкого экспедиционного корпуса, который прибыл в датскую столицу за два дня до этого в гражданской одежде, выскочил на причал и показал кораблю, где ему следует пришвартоваться. Когда немецкие солдаты сошли на берег, судьба Дании была решена. Страна, фактически беззащитная, сдалась без боя и стала германским протекторатом на все время войны. Все прошло очень легко. В целом за победу над датчанами пришлось заплатить всего двадцатью погибшими немецкими солдатами.
Следующей была Норвегия, хотя на сей раз сопротивление оказалось упорнее. Заголовки газет «Фёлькише Беобахтер» и рейнской «Вестдойче беобахтер», которые можно было просмотреть в комнатах отдыха, пестрели сообщениями о сражениях в окрестностях Нарвика, Тронхейма и Форнебю, а также описаниями героических дел баварских горных стрелков генерала Дитля.
В тот месяц в дивизию «Адольф Гитлер» начало в изобилии поступать новое вооружение. Это подсказывало солдатам второй роты, что их боевое крещение не за горами. Старые грузовики и машины исчезли — их заменили новенькие, сверкающие свежей краской бронетранспортеры. Каждый взвод получил по одному пулемету MG-42 с воздушным охлаждением, позволявшем выстреливать до 800 патронов в минуту. Утром того же дня боевая подготовка была специально прервана, чтобы личный состав дивизии смог прослушать официальное сообщение из штаба фюрера о том, что Нарвик пал. Затем в дивизию прибыла первая партия огнеметов. Когда особая команда из армейской Службы специального вооружения извлекала из грузовиков свой смертоносный груз, солдаты второй роты начали значительно переглядываться между собой.
— Оружие ближнего боя, — шептались они. — Значит, это будет ближний бой!
* * *Плотный унтер-офицер, отвечавший за показ вооружения, которому помогали трое рядовых, прилаживал круглый топливный ранец на спину солдату «Вотана».
— От этого ранца зависит все, — объяснил он. — Но с ним нужно обращаться предельно осторожно. Поверьте мне, это чертовски чувствительный механизм. Если его даже рикошетом заденет хоть одна пуля, то вы все сгорите.
Солдаты второй роты почтительно засмеялись. Однако не было похоже, что они до конца верят этому представителю Службы специального вооружения.
— Итак, что мы делаем? — спросил вслух унтер-офицер и ответил на свой собственный вопрос. — Мы обеспечиваем огнеметчику самую лучшую защиту, какую только возможно. Ее осуществляют номера два и три. — Он указал на двух пехотинцев с винтовками и гранатами, стоявших как две иллюстрации из армейского учебного пособия.
Унтер-офицер прочистил горло.
— Наша условная цель — вон тот блиндаж. — Он указал на макет блиндажа в натуральную величину, установленный приблизительно в пятидесяти метрах впереди. — Сейчас вы увидите, как мы сделаем это.
Номер два начал подползать к бункеру слева, зажав в руке дымовую шашку. Номер три, в свою очередь, рухнул на землю, раскинул ноги под предписанным углом и с увлечением начал обстреливать холостыми патронами щель бункера.
Номер два внезапно поднял вверх руку. Номер третий тут же прекратил обстрел, и номер второй сразу же бросил гранату. Послышался сухой треск, как будто жарким летом под ногами сломалась толстая сухая ветка, и бункер окутался густым облаком серого дыма. Стрелок вскочил на ноги и бросился вперед, оказавшись сбоку от солдата с огнеметом. Он держался на одной линии с номером первым.