От Пархомовки батальон Грязнова двинулся на запад, к Михайловке. Там, по данным разведки, гитлеровцы имели сильную оборону.
Почти весь день 23 августа я провел под хутором Бугреватым в батальоне Мыльникова. Да и вообще правый фланг полка (он же правый фланг дивизии) с момента нашего вступления в бой, еще под Каплуновкой, требовал неослабного внимания. И полковые резервы я держал поблизости, да и сам находился здесь большую часть времени.
Дело в том, что главное направление контрудара фашистской танковой группировки проходило правее полосы наступления нашей дивизии, вдоль шоссе Ахтырка - Богодухов. Там, близ шоссе, 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия была вынуждена вести очень тяжелые бои, а ее 29-й полк даже попал в окружение в районе совхоза "Ударник" и около суток дрался, отрезанный от своих главных сил.
8-я гвардейская воздушно-десантная дивизия - наш непосредственный сосед справа - также продвигалась медленно. Поэтому 5-я гвардейская воздушно-десантная дивизия вообще и наш полк в частности, вырвавшись примерно на 10-12 километров западнее, наступали с открытым правым флангом.
Когда мы с майором Гридюшко отправились к Мыльникову, солнце стояло в зените, жара была страшная. С холма увидели хутор Бугреватый. Его плетни и обгоревшие дымоходы как бы струились в потоках нагретого воздуха. От хутора на север, к шоссейной дороге, насколько хватало глаз, разбросаны горящие стога на полях, застывшие громады танков, то тут, то там дымные вспышки разрывов.
Направляемся в 1-ю роту, только что захватившую фашистскую траншею перед хутором. Командир роты Михаил Павлович Чеченев - уже не молодой, но очень собранный и подтянутый - три дня назад был ранен, но после перевязки вернулся в строй. Доклад его краток, исчерпывающ. В это время низко над нашими головами проходит немецкий воздушный разведчик.
- Жди гостей, - провожая его глазами, говорит Гридюшко. - Сейчас он их приведет.
И верно, не прошло и пяти минут, как налетели бомбардировщики. Засвистели бомбы, грохот разрыва совсем рядом, взрывная волна швырнула на меня Гридюшко. Кричу:
- Живой?
Отвечает:
- В рубашке, видать, родился...
Поднимаемся и видим: Михаила Павловича Чеченева солдаты прикрывают шинелью - убит осколком. Снимаем фуражки:
- Прощай, товарищ...
Комбата-1 Мыльникова мы нашли в неглубокой лощине. Отсюда до хутора метров 700, не больше, но попробуй пройди их! Огонь сильнейший. Особенно старались вражеские минометные батареи. Осколки сотен мин выбрили пшеничное поле, как бритвой, - наголо. До черной земли,
С батальонного НП связался со штабом полка, приказал майору Аветисову ввести в бой второй эшелон - батальон старшего лейтенанта Чистякова. Нужно было обойти хутор Бугреватый с юга. Там есть глубокие балки, рощицы, линии лесных посадок.
Чистяков умело сманеврировал. 2-й батальон, скрытно пройдя более 6 километров, сосредоточился юго-западнее Бугреватого, в тылу противника. Его атака одновременно с атакой 1-го батальона с фронта была для фашистов неожиданной. Бросая технику, оружие, боеприпасы, противник начал поспешно отходить в сторону Котельвы. Но отойти удалось не всем.
В батальоне Чистякова 4-й ротой командовал старший лейтенант Степан Иванович Коновалов - коммунист, хорошо подготовленный командир. Ему лет 35, сибиряк, заядлый охотник, коренастый, с громадными сильными руками. Отменный стрелок. Бывало, на стрельбище попросишь:
- Степан Иванович, покажи молодежи, как надо стрелять.
Берет оружие - пистолет ли, винтовку, автомат или пулемет - и все пули укладывает в центр мишени - "на отлично". Мы подумывали о назначении его на должность командира батальона.
Так вот, когда противник спешно отступал из Бугреватого, Коновалов со своей ротой вырвался вперед западнее хутора, разгромил тылы какого-то моторизованного батальона, посадил роту на трофейные автомашины и стал преследовать фашистов. Догнал колонну артиллерии, захватил шесть исправных 75-миллиметровых немецких орудий с тягачами, несколько машин с боеприпасами.
Затем Коновалов со своими бойцами оседлал господствующую высоту в трех километрах западнее Бугреватого, перерезал дорогу, по которой могли подойти вражеские подкрепления. Благодаря инициативным действиям его подразделения сопротивление гитлеровцев в опорном пункте ослабло, и главные силы полка овладели хутором.
Должен заметить, что если графически изобразить бой полка 23 августа, то картина, с тактической точки зрения, получится очень странная. Главные силы полка - два батальона - ведут бой в северо-западном направлении; третий батальон - в юго-западном. А промежуток между ними прикрыт лишь разведчиками.
Сильно ли мы рисковали? Разумеется, риск был. Однако хорошо поставленная разведка всегда и всюду снижает риск до минимума. Ну, а кроме того, боевая инициатива к середине дня уже прочно перешла в наши руки.
Когда 1-й и 2-й батальоны вели бой за хутор Бугреватый, а рота Коновалова громила колонны отходивших гитлеровцев западнее хутора, 2-я рота автоматчиков старшего лейтенанта Кузьмина проникла еще глубже в расположение противника.
Задача у Кузьмина была простая: прикрывать открытый правый фланг полка (и дивизии). Федор Федорович Кузьмин был человеком отчаянной храбрости, инициативным, очень решительным. Однако эти его хорошие качества портила общая неуравновешенность характера. Ведь командир в одном случае обязан лично возглавить атаку или быстро принять смелое решение, не ожидая подсказки сверху, а в другом - хладнокровно и разумно взвесить все "за" и "против". Но именно это - разумная осторожность и предусмотрительность - никак не давалось Кузьмину.
Прикрывая фланг полка, его рота ворвалась в хутор Новомихайловский (4-5 километров северо-западнее Бугреватого), где уничтожила оборонявшихся гитлеровцев, захватила танк, 12 автомашин и склад с боеприпасами. Но в горячке боя Кузьмин не заметил маневр фашистов. Четыре средних танка и бронетранспортеры с пехотой под прикрытием огня минометной батареи, атаковав роту с двух направлений, отрезали пути отхода.
Автоматчики были вынуждены залечь на открытой местности и, не успев окопаться, отбивать атаку врага. А танки приближались неумолимо. Послав ко мне автоматчика с донесением, старший лейтенант Кузьмин взял несколько противотанковых гранат и пополз навстречу танкам. Один из них он подорвал, другие отошли. Автоматчики на какое-то время получили передышку.
Бой под Бугреватым был в разгаре, когда я получил записку Кузьмина. Неровные крупные буквы. Всего четыре слова: "Командир! Выручай. Давят танками".
В полковом резерве был взвод 45-миллиметровых противотанковых пушек, которыми командовал лейтенант Петр Евменович Димуро. Я послал артиллеристов выручать Кузьмина. Связной показывал им дорогу.
На подходе к Новомихайловскому взвод попал под сильный артиллерийский огонь. Одно орудие было подбито, в расчете другого ранены наводчик и заряжающий. Лейтенант сам встал к прицелу пушки. И, когда враг снова пошел в атаку, открыл меткий огонь. С четырехсот метров произвел первый выстрел, потом - второй и третий. Над танком взвился легкий дымок, грохнул взрыв, изнутри повалил черный дым. Димуро подбил и второй танк.
По огневой позиции сорокапятчиков ударила вражеская артиллерия и минометы. Лейтенант получил осколочное ранение, но от прицела не отошел, подбил еще и самоходную артиллерийскую установку.
Эта героическая дуэль маленькой пушки с огромными бронированными машинами внесла перелом в ход боя у хутора Новомихайловский. Старший лейтенант Кузьмин, несмотря на серьезное ранение, поднял роту в контратаку. Гвардейцы выбили фашистов из хутора и погнали дальше, к Гнилосировке. Только тогда Кузьмин разрешил санитарам везти себя в тыл. В тот же день командир дивизии Василий Иванович Калинин вручил ордена и медали -участникам боев за Бугреватый и Новомихайловку. Федор Федорович Кузьмин и Петр Евменович Димуро были награждены орденами Красной Звезды.