Мост деревянный, но крепкий. Заминирован. Охрана и подрывники - на противоположном берегу. Придется переправляться, иначе мост не захватишь взорвут. Оставив одного бойца на левом берегу, Петров с остальными саперами пошел вниз по течению реки. Отыскали, где Псел поуже, а берега в зарослях, и переплыли на ту сторону. Подобрались к мосту вплотную, благо вокруг него густой кустарник и молодые деревца.
Лежат саперы, наблюдают. Жаркий сентябрьский день клонится к закату. Мост - в 50 метрах. По нему в обе стороны изредка проезжают автомашины, проходят группы солдат. Еще ближе, шагах в 20, окоп, в нем двое гитлеровцев. Это часовые. От окопа тянется к мостовым опорам электропровод. Далее, у блиндажа и землянки, - солдаты из охраны моста. Кто играет в карты, кто пиликает на губной гармошке, а кто просто дремлет на закатном солнышке. Захватить их врасплох несложно. Но нужно сделать так, чтобы они не успели взорвать мост. Дело ведь это нехитрое: сидя в окопе, крутнул ручку электрической взрывной машинки - и нет моста.
Лейтенант Петров принимает решение: он сам перерубит провод, бойцы, приготовив гранаты, будут следить за часовыми: если те поднимут тревогу, немедленно забросают окоп гранатами.
Он пополз к мосту, сначала по кустам, потом по открытому месту. Уже подобрался близко к электропроводу, когда часовые всполошились, подняли крик. Петров вскочил, в два прыжка одолел оставшиеся метры и перерубил финкой провод. В тот же момент в гитлеровском окопе разорвались гранаты, брошенные саперами. Вспыхнул скоротечный бой. Большинство гитлеровцев были убиты, двоим-троим удалось сбежать. Саперы тут же принялись разминировать мост. Лейтенант по радио доложил капитану Вдовину, что приказ выполнен.
Вдовин тотчас двинул к мосту свой отряд и в свою очередь доложил мне тоже по радио - о захвате моста через Псел. Это большой успех, его надо было закрепить, и я приказал ускорить движение главных сил полка (они шли по этой же дороге).
Между тем борьба за мост еще не окончилась. Лейтенант увидел вдали облако пыли, потом четыре автомашины с каким-то грузом подъехали к мосту. Водители ничего не знали о схватке, которая произошла здесь 10 минут назад, и спокойно вели машины. За мостом их встретили саперы.
- По кабинам - огонь! - скомандовал Петров.
Затрещали автоматы, три грузовика были подбиты, но водитель четвертого, замыкающего колонну грузовика сумел развернуться и уйти. А вскоре мост был обстрелян вражеской артиллерией, Петров и два бойца были ранены. Однако они стойко удерживали мост, пока не подоспел передовой, отряд Вдовина, а затем и главные силы полка. К утру 24 сентября мы уже заняли Красногоровку на той стороне Псела и начали стремительно продвигаться к Хоролу.
Правый фланг отряда Вдовина прикрывала разведгруппа лейтенанта Германа Андреевича Максимова - командира взвода из 1-й роты автоматчиков. Максимовский взвод вел разведку в направлении Байрак, Довгалевка, Степановка. Переправились благополучно через Псел, но здесь, южнее Довгалевки, едва не наскочили на засаду - три вражеских бронетранспортера с десантом автоматчиков. Завязался огневой бой. Максимов приказал командиру отделения рядовому Ивану Максимовичу Добровольскому обойти противника с тыла, что тот и выполнил быстро и незаметно. Гвардейцы окружили гитлеровцев, а когда те попытались отойти, подорвали и сожгли вражеские машины. Героем боя стал комсомолец рядовой Александр Иванович Давыдов. Он только что вернулся в полк из госпиталя, где лечился от ран, полученных под Чемодановкой в августе. Тогда Давыдов подорвал вражескую автомашину и взял в плен двух фашистов, за что был награжден орденом Красной Звезды. Сейчас он подорвал два бронетранспортера из трех.
Так развивались события в полосе "северного" отряда капитана Вдовина. Не менее успешно действовал "южный" отряд майора Мыльникова. Поздним вечером 23 сентября 3-я стрелковая рота старшего лейтенанта Алекшенкова вышла к. Пселу близ деревни Каленики. Противник вел себя беспокойно - освещал реку ракетами, обстреливал трассирующими пулями все подступы к ней. Мост он успел взорвать. Петр Васильевич Алекшенков повел своих людей вплавь на противоположный берег. Переплыв реку, ворвались в деревню Остапье. Завязался ночной бой. На Алекшенкова кинулась группа фашистов. Он расстрелял их из автомата, а затем подорвал гранатой бронетранспортер.
Не задерживаясь в Остапье, Алекшенков повел роту дальше, к Хоролу. По дороге к реке встретился с дивизионными разведчиками, действовавшими в тылу врага уже несколько суток. Разведчики сообщили Алекшенкову нужные ему сведения: о гарнизоне противника в селе Зубани, о мосте через реку Хорол у этого населенного пункта.
Стрелки и разведчики совместно ворвались в Зубани, захватили мост, разминировали и удержали его до подхода передового отряда Мыльникова. По этому мосту к вечеру 24 сентября переправился весь 1-й гвардейский воздушно-десантный полк, а затем и вся наша дивизия. Благодаря инициативным действиям передовых отрядов мы в течение суток преодолели две реки - Псел и Хорол - и продвинулись более чем на 40 километров.
Помимо чисто боевого преимущества, которое давал нам высокий темп наступления, было и другое: догоняя и опережая врага, мы в буквальном смысле слова хватали его за руки, не позволяли превратить Левобережную Украину в "зону пустыни".
В междуречье Псела и Хорола, по дороге из Красногоровки на Зубани, лежит деревня Рокито. Днем 24 сентября, догоняя отряд Вдовина, мы въехали в Рокито. На полях дымились скирды подожженной фашистами пшеницы, горели дома и сараи, вокруг еще шел бой, стучали автоматы, и мы вынуждены были спешиться. Пошли вдоль забора по улице. Впереди - старшина Локтев с двумя автоматчиками, за ними - я со старшим лейтенантом Бобриковым.
Вдруг прямо на нас выскочила девочка, лет семи-восьми. Плачет, зовет:
- Дяденьки, скорей! Немцы маму убивают! И бабушку!
Она бросилась в ближайший двор, мы поспешили за ней. Стоя у ворот увидели, как один гитлеровец тянет из хлева овечек, другой заряжает автомат. В глубине хлева как-то странно закинула рога мертвая корова. Трое солдат, сгрудившись на крыльце, выламывают дверь хаты, еще один что-то им кричит, размахивает горящим факелом.
Заметив нас, фашисты кинулись через двор к огороду, но уйти поджигателям и убийцам от наших пуль не удалось.
Девочка сильно плакала, но когда ее мама и бабушка вышли на крыльцо, живые и здоровые, - сразу успокоилась. Однако далеко не всегда подобные случаи оканчивались благополучно. Наступая по Украине, мы видели десятки сожженных дотла сел, сотни и тысячи зверски убитых мирных жителей.
* * *
Темпы нашего продвижения к Днепру были бы еще более высокими, если бы не переменчивая погода. Страшная жара сменялась вдруг продолжительным, на полсуток, ливнем. Дороги раскисали и делались труднопроходимыми. Приходилось впрягать волов не только в повозки или артиллерийские упряжки, но даже в грузовые машины, чтобы протащить их через особо топкие участки. Волы нас сильно выручали в те дни, тем более что и обоз наш потяжелел за счет рыбацких челнов и лодок. Мы начали их собирать еще на Пселе, заранее готовясь к встрече с Днепром. Командование неоднократно предупреждало, что, возможно, придется форсировать Днепр с ходу.
Тем временем мы по-прежнему наступали в авангарде дивизии по двум маршрутам, с двумя передовыми отрядами. Правда, состав отрядов приходилось часто менять. Делалось это сознательно, чтобы людям дать отдых и от физического и от психологического напряжения, с которым неизбежно связана служба в передовом отряде.
После форсирования Хорола в "южный" передовой отряд был выдвинут 3-й батальон капитана Кулемина. "Северный" отряд по-прежнему возглавлял капитан Вдовин, но 1-ю роту автоматчиков Меркушева сменила 2-я рота автоматчиков Ололенко. На линии железной дороги Кременчуг - Хорол, у железнодорожной станции Семеновка и одноименного районного центра, наши передовые подразделения были встречены сильным огнем и контратаками. Разведчики Бобрикова, побывав в Семеновке, доложили, что станция забита военными грузами, которые гитлеровцы спешно отправляют в Кременчуг.