Я искренне был рад, что Мартынов нашел оригинальный подход к молодым солдатам. Петя, собственно, вырос у нас в полку. Мы, коммунисты со стажем, охотно помогали ему встать на ноги. Эта беседа Петра Ивановича мне запомнилась: она была его последней в полку.
Забегая вперед, скажу; в бою за Вышкув комсорга тяжело ранило.
Когда наш полк ворвался на северо-западную окраину Вышкува, противник открыл по этой части города сильный огонь. Прокладывая себе путь гранатами, Мартынов первым ворвался в каменный дом, превращенный немцами в крепость. За ним последовала целая группа бойцов. В перестрелке вражеская пуля попала Мартынову в ногу. Из здания его вынесли на носилках. Мы прощались с ним в санбате. Петр Иванович заверил, что он быстро поправится и вернется в родной полк. Но Мартынова больше не пустили на фронт. Через некоторое время из его писем мы узнали, что он демобилизован, некоторое время работал секретарем Петрозаводского горкома, а потом возглавил телевидение Карельской автономной республики.
Наш замысел удался: «катюши», орудия и минометы нарушили взаимодействие немецкой обороны. И гвардейцы дом за домом возвращали полякам для мирной жизни.
Зато нет таких слов, чтобы передать ту радость и благодарность, которую оказывали нам жители Вышкува. Пожалуй, только музыкой, равной шопеновской, можно передать те чувства и мысли, что дарили нам поляки. И это, следует отметить, в самый разгар геббельсовской пропаганды, утверждавшей, будто русские пришли в Польшу с одной лишь целью — захватить земли и насильно присоединить польское государство к Советскому Союзу.
Народ Польши, конечно, не верил фашистской печати. Но некоторые помещики бросили свои поместья и бежали за границу. Один управляющий имением спросил меня:
— Это верно, господин офицер, что вам за воинские заслуги дано право выбора бесхозных имений?
Вопрос был настолько нелепым, что я в первую минуту даже растерялся. Потом улыбнулся и указал на портрет Шопена:
— Вот его нотное хозяйство я с удовольствием приобрел бы, да, к сожалению, ни на чем не играю.
Моя шутка не очень-то его успокоила. Провожая меня за калитку, он осторожно спросил:
— Господин офицер, а какую систему управления нам ожидать?
— Это от вас, самих поляков, зависит: что порешите, то и будет.
— И надолго вы теперь к нам?
— Это военная тайна, пан управляющий, но для вас откроюсь. Как только разобьем противника, так и уйдем.
Разумеется, гитлеровцы не очень-то охотно расставались с Польшей, по наши войска их усердно подгоняли. 96-я дивизия прошла с боями по родной земле Шопена свыше 200 километров. На этом наш освободительный поход здесь закончился.
В середине августа нас перебросили на 3-й Белорусский фронт.
Глава восьмая
ПОСЛЕДНИЕ РУБЕЖИ
чередное совещание у комдива на сей раз проходило в только что освобожденном литовском городе Кибартай. Наша дивизия, в составе 28-й армии, находилась в резерве 3-го Белорусского фронта, войска которого вели бои на подступах к Восточной Пруссии. Следовательно, нам предстояло вторгнуться в логово врага и разгромить гитлеровцев на их же земле. И когда генерал-майор Кузнецов обратился к нам с вопросом, ясна ли задача, некоторые товарищи примерно так ему и ответили. Кузнецов отрицательно замотал головой.
— Не совсем, не совсем… Насчет вторжения — правильно. На нашу долю выпала почетная задача: первыми прорвать пограничную оборону Восточной Пруссии. А вот относительно того, что громить врага на ею же земле (он сделал ударение на слове «его»), я с вами поспорю…
Сергей Николаевич обвел на карте «пятачок», примыкающий к Кенигсбергу.
— Это древняя славяно-литовская земля. Ее название — Пруссия — происходит от старинного литовского племени пруссов. В XIII веке эту землю захватили немецкие рыцари. Большую часть коренных жителей истребили. Так что мы будем бить врага на земле, которую он силой присвоил…
С военной точки зрения Восточная Пруссия для немцев плацдарм. Отсюда они не раз нападали на своих восточных соседей. Пруссия давно стала символом военщины, солдафонства и агрессии. Из года в год она укреплялась как военный бастион.
А в период успешного продвижения 3-го Белорусского фронта немецкое командование еще больше усилило систему укреплений.