«Дорогие гвардейцы! От всего сердца желаем вам много радостей, чтобы ваш путь был победоносным и 1945 год стал годом разгрома врага и полного торжества нашего справедливого дела. Идите смелой и уверенной поступью вперед, добейте проклятого врага и водрузите Знамя Победы над Берлином.
Своим трудом мы поможем вам в 1945 году добить врага».
Бывалые гвардейцы ответили:
«Дорогие девушки! Сегодня мы получили ваше письмо, за которое благодарим. Мы ни на минуту не забываем пролитой крови и слез наших людей, мы не забываем о тех, кто еще томится во вражеской неволе. Хорошо понимаем свои задачи, знаем, что требуют от нас партия и советский народ. Мы приложим все силы и опыт к тому, чтобы добиться победы над врагом. Мы отучим навсегда врага поднимать меч на нашу Родину.
С боевым приветом.
По поручению однополчан: Ю. Федоров, П. Сигал, М. Дерябкин, П. Тропа, Н. Цибулькин, И. Вовченко».
Письма были опубликованы в дивизионной газете «За Родину».
Продвинувшись на пять-шесть километров западнее Шталлупенена, полк в конце октября закрепился на занимаемых позициях, готовый к отражению контратак противника, который намеревался любой ценой отбросить советские части за пограничную линию.
В канун Нового года ожидались ожесточенные бои.
Новый год! Теперь никто из нас не сомневался в том, что он будет последним годом войны. И эту уверенность не могло уже поколебать ожесточенное сопротивление врага.
Январь нас подвел: частые туманы и снегопады обрекли нашу авиацию на ограниченные действия. Морозов почти не было. Весь день сизые облака висели низко над землей. Но ход войны неумолимо требовал продвижения вперед. И мы наступали. В первом эшелоне нашей дивизии шли два полка: на правом фланге — 295-й, на левом — 293-й. Перед нами стояла задача захватить Каттенау.
После мощной артиллерийской подготовки все три батальона 293-го гвардейского стрелкового полка устремились к городу и вскоре завязали на его окраинах бои.
Вечером 13 января 1-й батальон овладел пригородным господским двором. В нем разместился штаб подразделения. Сюда прибыл и я. Позвонили из штаба дивизии и сообщили, что с юга к нам на помощь идет 23-я танковая бригада. Начальник артиллерии части Петр Степанович Овтин предупредил командиров батарей, чтобы они были внимательны и не встретили бы свои танки огнем. Стрелковые подразделения также были поставлены об этом в известность.
Случилось же так, что наши танкисты изменили свой маршрут, а с юга на выручку гарнизона Каттенау пошли немецкие машины.
Но мы об этом не знали. Командир батареи 76-мм пушек капитан Василий Алексеевич Сурков ожидал противника с севера и орудия развернул в этом направлении. Когда в темноте, послышался рокот танковых двигателей, Сурков, как он рассказывал потом, был уверен, что это идет к нам подмога, но на всякий случай приказал зарядить орудия, навести их в направлении, откуда доносился шум. Вот уже показался неясный силуэт. Он вынырнул недалеко от первого орудия. Суркову что-то показалось подозрительным. Капитан насторожился. Автоматные и пулеметные очереди, ударившие со стороны подходивших машин, объяснили все. Сурков приказал открыть огонь.
Но первое орудие уже не могло поразить цель. Танк успел проскочить зону обстрела. Расчет бросился в укрытие. Сам Сурков прыгнул в полуподвал. Гитлеровец метнул туда гранату. К счастью, она лишь оглушила Василия Алексеевича.
Остальные орудия батареи вступили с неприятелем в бой и отразили его атаку. Правда, несколько машин прорвалось во второй эшелон на позиции 1-й стрелковой роты капитана Векшина. Ему пришлось туго. Выручил 2-й батальон. Он очистил от врага господский двор.
Во время боя в центре Каттенау комбат Филипповский, командир батареи Богуславец с группой радистов и взвод разведчиков Дубинды заняли первый этаж большого дома. На верхних этажах еще шел бой. Здание дрожало от взрывов гранат. Радисты тем временем развернули радиостанцию и пытались связаться со штабом полка. Богуславец намеревался передать данные для нашей артиллерии.
Вдруг в окно нижнего этажа, выбив стекла, просунулся ствол вражеской самоходной пушки. Фашистские автоматчики, окружив здание, закричали:
— Рус, сдавайся!
Создавалось, казалось бы, безвыходное положение. В это время радисты наконец связались с КП части. Пока разведчики отстреливались, Александр Богуславец вызвал огонь на себя.
Через несколько минут дивизион «катюш» дал залп. Вражескую самоходку и автоматчиков как ветром сдуло. Они отскочили в конец квартала. Филипповский, Богуславец и Дубинда со своими бойцами с трудом вырвались из огненного пекла.