Но еще не успел рассеяться дым, как вновь задрожала земля. Потом на наши подразделения пошли новые цепи фашистских солдат. Прижимаясь к танкам, они через железнодорожный переезд станции Барут заходили во фланг 2-му батальону.
Артиллерия и минометы противника вели плотный огонь по боевым порядкам полка, прижав всех к земле.
Капитан Филипповский, передвигаясь от одной роты к другой, коротко повторял:
— Стоять насмерть! Ни шагу назад!
Я приказал истребителям бить в первую очередь по головным машинам. Захлопали противотанковые пушки. На моих глазах накренился и задымил сначала один танк, потом вспыхнули еще два. Огонь врага начал ослабевать.
Иван Митрофанович Филипповский сбросил с себя шинель, выхватил из-за пояса две гранаты и, поднимаясь во весь рост, громко крикнул:
— Приготовить гранаты! Батальон, в атаку — вперед!
Воины последовали за своим командиром.
Взрывной волной комбата отбросило в сторону. Он вновь вскочил, кинул противотанковую гранату под вражеский танк, и тот завертелся на месте.
Рядом с Филипповским разорвалась мина. Мелкие осколки и комья земли ударили его по спине. Комбат не упал. В крови, с черным от пороховой гари лицом, он продолжал бежать вместе с бойцами.
Наблюдая за ним, я поднял ракетницу — и зеленый шарик взмыл в небо. Это был сигнал общей атаки. Зазвенело мощное «ура». Рядом с нами наступал 148-й гвардейский стрелковый полк.
Оставшись без танков, немецкая пехота повернула назад. На ее плечах гвардейцы Филипповского первыми вышли к железнодорожному переезду между Барутом и Нойгофом.
К исходу дня 26 апреля город Барут был полностью очищен от врага. Наступила короткая передышка.
Я решил заглянуть к капитану Филипповскому. Нашел его у лесопильного завода. Вил у комбата был страшный: лицо почернело, руки в крови, но глаза светились радостью. Объясняя свое настроение, он сказал:
— Вчера письмо получил от своих…
Иван Митрофанович часто рассказывал о своей семье. До войны он, его жена Татьяна Никитична, сын Витя и дочь Света жили на берегу Южного Буга. Филипповский работал в винницкой библиотеке. В свободное время он увлекался рыбалкой, охотой. Он порывался рассказать о том, что жена и дети собираются вернуться в освобожденную Винницу, но поведал мне об этом только после войны. Сейчас он живет в родном городе и заведует большой библиотекой. Семья у него увеличилась. Об этом Иван Митрофанович сообщил мне в письмах. А тогда нам не дал поговорить Василий Кучерявый. Он подбежал и с тревогой в голосе крикнул:
— Танки! Много!
Озлобленные неудачами, фашисты опять перешли в контратаку. Танков действительно было много. Но к этому времени наши артиллеристы успели занять выгодные позиции на южной окраине города. И враг опять ничего не добился.
А на следующий день — 27 апреля и мы оказались в тяжелом положении.
Накануне, ночью, на командный пункт дивизии прибыл командир 50-й гвардейской дивизии генерал-майор Владычанский. Я тоже там был. Мы согласовали с ним вопросы взаимодействия.
Не знаю, спал ли кто из офицеров штаба полка в эту ночь. Мне же не довелось даже прилечь.
В восемь утра началась артподготовка. Наши артиллеристы не жалели снарядов. Фонтаны взрывов застилали горизонт. Пехота пошла в атаку дружно. Однако сломить сопротивление врага не удалось ни нам, ни свежим частям 50-й гвардейской дивизии.
Почему так? Анализ причин неудачи показал, что не было одновременности действий, не соблюдались меры маскировки. Противник знал о нашем выходе на рубеж атаки и принял соответствующие меры. Огонь его артиллерии нанес нашим соседям и нам значительный урон.
В критическую минуту ко мне на КП позвонил комбат Филипповский. Он сообщил:
— Огонь врага ослабел. Захваченный «язык» показал, что часть сил немцы выводят через Нойгоф.
— Всеми средствами прикройте стык со сто сорок восьмым полком. Я срочно высылаю туда свой резерв.
Огнем батальона Филипповского и маневром резерва полка удалось закрыть последнюю лазейку для врага и этим окончательно окружить его.
На рассвете 28 апреля неприятельская мотопехота и танки вышли из леса и рванулись на шоссе Барут — Вюнсдорф.
— Более полсотни танков! — подсчитал майор Овтин. — Ничего, сейчас мы их по-иному пересчитаем…
Он не договорил. Вражеские снаряды накрыли наш наблюдательный пункт. Несколько человек, таких близких, родных, мы навсегда потеряли этим ранним утром.